Чужое творение.

Я наглая, я тащу к себе чужое творчество, правда написанное по моей заявке. Рыжая, буду тебе должна!

17.06.2009 в 01:29

Пишет  Рыжая шельма:

Как и обещала, я записала этот бред воспаленного мозга)
Название: Благие намерения.
Фандом: Haru wo Daiteita (В своих ладонях он держал весну)
Автор: Рыжая Шельма
Персонажи: Иваки, Сава
Права на героев у Youka Nitta
Рейтинг кому-то нужен рейтинг?)))

Написано для  Cates, по заявке: Haru wo Daiteita Като/Иваки с обязательным участием Савы.

НЕ вычитано!

- Сава-сенсей? – Иваки удивленно разглядывал возникшего на пороге писателя. – Проходите, рад Вас видеть. Чем обязан?

На самом деле, догадаться, зачем пожаловал его гость, было нетрудно. Такие паломничества друзей последние несколько дней носили регулярный характер. Все они не теряли надежды помирить разругавшихся любовников, а поскольку инициатором ссоры был Иваки, то ему и доставалось больше всего внимания. Кроме того, Като уехал на съемки, а Кеске находился рядом, под рукой. Иваки вежливо выслушивал их, а затем выпроваживал прочь, отказываясь менять свое решение.

Като следовало хорошенько проучить за неслыханную глупость, которую тот совершил. Подумать только, он столько сил вложил в свою карьеру и чуть не погубил все одним неосторожным движением. А все потому, что повелся на обещания и мольбы давнего приятеля, который занимался съемками порнофильмов. При воспоминании о разразившемся скандале Иваки скрипнул зубами. Приятель слезно умолял Като заменить отказавшегося актера. Времени кого-то искать не было, бюджета тоже. Режиссеру грозили колоссальные убытки, которые он не мог покрыть и был бы полностью разорен. Он обещал Едзи, что его лица не будет видно и таким образом, об его участии в этом фильме никто не узнает.

Като поверил. И зря. Старый друг быстро сообразил, какую выгоду он извлечет, когда станет известно, что в его проекте снялся Като Едзи, какой скандал разразится, и какую прибыль на этом можно получить. После выхода фильма, новость быстро облетела всю страну. Като был очень подавлен и расстроен, но скандал удалось замять. В отличие от бури, разразившейся у них дома. Иваки был готов придушить любовника, на все корки ругая его за совершенную глупость. Като пытался объяснить, как-то оправдаться, но вскоре не выдержал, и они поругались уже всерьез. Блондин хлопнул дверью и уехал на съемки. С тех пор прошло 4 дня, за которые они даже не созванивались. Иваки считал, что он прав и Като должен понять всю степень своей вины, однако в глубине души боролся с желанием бросить все и поехать мириться. Но гордость, ревность и обида глушили этот слабый росток.

-Иваки-сан!

Он вздрогнул от неожиданности, выныривая из собственных мыслей. Сава что-то говорил ему, очевидно убеждая отбросить гордость и простить любимого, а он все прослушал, погруженный в невеселые думы.

-Так Вы поможете мне, Иваки-сан? – Едзи изумленно посмотрел на сенсея. Тот тяжело вздохнул и покачал головой.

-Вы не слушали меня…Я понимаю, сейчас не время просить о помощи, у Вас самого имеются проблемы, простите мою бестактность…

-О нет, нет! – Иваки вскинул руку, останавливая его. – Простите мое невнимание, это было невежливо и возмутительно. Я внимательно слушаю Вас. Чем я могу помочь?

-Дело в том, что учеба Юкихико требует много денег. Я хочу дать ему лучшее, все что смогу. Дела же с издательством…, - начал сначала Сава. Иваки слушал, хмурясь с каждой минутой. То, что последний роман Савы оказался весьма скандальным и поэтому непопулярным, он знал, но и предположить не мог, что дела обстоят настолько скверно. Озвученный долг был велик, сроки выплат уже подходили, а ожидаемой прибыли с продаж не наблюдалось. Чем дальше Кеске слушал, тем более ему не нравилось то, что говорил сенсей.

-Но… это мошенничество…

- Небольшая манипуляция со страховкой. Я все продумал, мне требуются только свидетельские показания, и это никогда не раскроется. А я смогу решить очень большую проблему. Поймите, мне больше не к кому обратиться, а положение отчаянное.

Иваки стиснул руки, опираясь локтями на колени. Свидетельские показания. Ложные свидетельские показания. Это невозможно, это противоречит всему, что он считал правильным и достойным. Кроме того, если правда всплывет – это поставит крест на его карьере и жизни. Но это нужно Саве, которому они оба: и Като, и он сам, очень обязаны. На что ты готов пойти ради важных для тебя людей?

-Что… что я должен буду сказать?

-Я думаю, «Я люблю тебя» будет достаточно.

-ЧТО?!

- Но, я полагаю, что нелишним будет добавить, что Вы понимаете его чувства и мотивы. И, хотя последствия оказались весьма печальными, его намерения были добрыми. На что не пойдешь ради старого друга, правда, Иваки–сан?

-Вы.. Вы подшутили надо мной?

-Что Вы. Я просто хотел, чтобы Вы поняли кое-что, и, кажется, мне это удалось.

Он понял. Внезапно сердце сжалось от чувства вины. Четыре дня, боги, четыре дня он заставил Като страдать одного, ни разу не позвонил ему. А тому и так пришлось нелегко, а еще и любимый человек оставил в трудную минуту. Раскаяние поднялось тяжелой волной, разрывая душу на части. Только сейчас он понял, насколько соскучился, и как тяжело далась ему эта ссора.

-Сава-сенсей, Вы не знаете, когда…

-Через два часа. Вот билет на самолет на Ваше имя. Не опоздайте!

@темы: Haru wo Daiteita, чужое творчество

---

Фанфикшное

А слабо по этой картинке фанфик написать?



А, господа маоисты?

@темы: картинки, Kyou Kara Maou

---

Пришел Марцелл, привел Музу. Выселяют из Интернета, требуя продолжения начатых фиков. За что мне это?

@темы: бурчалово

---

ККМ

Название: Полуночный гость
Автор: Cates
Фандом: KKM
Пейринг:Шори/Джениус
Рейтинг: Какой на фиг рейтинг?
Дисклаймер: Написано для Naians в состоянии временного помрачения рассудка. Вменяемая я бы на такое не подписалась. Корзинка для тапков готова. Бейте по очереди. ООС персонажей Жуткая романтика и немного соплей в конце.
ВНИМАНИЕ Не бечено. Автор будет рад, если кто-нибудь возьмет на себя эту обязанность

- Искусственное тело? – раньше Шори не приходилось видеть Боба в таком недоумении, - Для души мадзоку? Боюсь это невозможно. Душу человека, даже если это маздоку, нельзя поместить в тело как в сосуд. Нет-нет, абсолютно не возможно.
- А Юури? – Шори упрямо хмурится, не желая отступать от задуманного.
- Юури был рожден, а не создан, - тоном учителя, объясняющего двоечнику прогулянный им урок, произнес Мао Земли. – Душа Джулии, которая помещена в него, переродилась. Юури – не Джулия, хотя и обладает чистотой и силой ее души. Он - самостоятельная личность. Ты же хочешь создать тело для души, у которой уже есть личность. И как я понял, ты не хочешь, чтобы эта личность была утрачена.
- Именно так.
- Это невозможно, Шори. Во всяком случае, здесь, на Земле. Прими это.
- В Шин-Макоку это было возможно. Джениус… Он был создан…
- Джениус – часть Великого Мудреца. Для его существования тело ему было не нужно. Это создание уникально – в голосе Боба послышались нотки восхищения, - аналогов этому не было и вряд ли уже будет. Для того чтобы создать нечто подобное нужно обладать знаниями Дайкенджи и силой Шин-О. Но что тебе за дело? Джениуса больше нет.
- Просто интересно.
Шори отвернулся, надеясь, что Мао Земли не успеет заметить досаду на его лице.
После их возвращения из Шин-Макоку Шибуя-старший стал подолгу пропадать в резиденции Боба. Его интересовала, прежде всего, обширная библиотека, тщательно собираемая каждым Мао Земли. Шори проводил в ней все свое свободное время, пытаясь найти нужную ему информацию.
Какого рода информация его интересовала, никто не знал. Шори не спешил посвящать кого-либо в тайну своих изысканий, хотя Бобу порой казалось, что штудии старшего брата Юури имеют совершенно бессистемный характер. Однако упорство, с которым Шори раз за разом поднимался на четвертый этаж, занимаемой библиотекой, наводило земного Мао на мысль, что его ученик поставил себе цель, которая, судя по продолжительности изысканий, была не из простых. Боб с интересом наблюдал за тем, как Шори раз за разом покидает библиотеку с выражением полнейшей растерянности на лице, пока однажды будущий Мао не обратился к нему с весьма оригинальным вопросом. Старшего брата Юури интересовала возможность создания искусственного тела для души мадзоку.
- Мадзоку Земли всегда были ограничены в своих возможностях, - Боб поправил свои очки, - наши исследования по большей части неполны. В Шин-Макоку у тебя было бы больше возможностей найти ответ на этот вопрос.
- В Шин-Макоку этот вопрос был для меня неактуальным, - ответил Шори, с тоской вспоминая громаднейшую библиотеку замка Клятвы-на-Крови и любезного господина фон Крайста. Вот уж кто наверняка бы помог.
Боб испытующе посмотрел на своего ученика и не стал продолжать разговор.
В эту ночь было полнолуние. Шори погасил в своей комнате верхний свет, оставив только ночник возле кровати. Чувство досады, одолевшее его после разговора с Бобом, постепенно проходило. В конце концов, если нет возможности создать тело, то вероятно придется прибегнуть к перерождению. Вот только ОН на него вряд ли подпишется.
Погрузившись в свои мысли Шори не заметил как в комнате появилось воздушное, почти прозрачное существо. Постепенно уплотняясь, существо приняло форму высокого черноглазого брюнета с длинными волосами, убранными в косу.
- Шори-доно, - брюнет подошел к креслу, в котором расположился старший брат Юури и опустился перед ним на колени.
- Ты сегодня позже обычного, Джениус, - хмурый взгляд Шори прояснился при виде этого в высшей степени странного субъекта.
- Великий Мудрец долго не ложился.
- Мне не удалось узнать ничего существенного, - с каждым словом голос Шибуи-старшего становился все мягче. – Возможно, что создать новое тело не удастся.
- Я так и подозревал. Спасибо, Шори-доно.
- Джениус… В Шин-Макоку… Должен быть выход.
- Я скоро исчезну. Как это не было бы печально, но я часть Дайкенджи, я создан им. Говоря по совести, я должен быть рад, что вскоре стану с ним одним целым. Но я не могу радоваться этому.
- Джениус…
- Вы слишком много сделали для меня. Я много думал и решил, что больше не должен обременять вас. Я больше не покину тело Великого Мудреца.
- Прекрати!!! – из глаз Шори потекли злые слезы, - Не смей говорить мне, что ты смирился со своей участью. Не смей говорить о том, что хочешь исчезнуть.
- Это факт. Мне с каждым разом все труднее отделяться от Дайкенджи, его воля и сила поглощают меня. А потом, вы ведь знаете, что с самого начала у нас было мало надежды на то, что наш план удастся.
- Замолчи!!!
Джениус умолк, пораженный выплеснувшимися эмоциями Шори. Он лишь слегка вздохнул и положил голову на колени будущему Мао. Тот протянул к нему руку.
- Я почти не чувствую тебя.
- Не удивительно. Я слабею.
- Джениус, обещай мне, будешь приходить ко мне, пока это будет возможным.
- Обещаю. Мне жаль, что это – единственное, что я могу сделать для вас. Вы так добры ко мне, хотя я ничем этого не заслужил.
- Ты ни чем мне не обязан, - неожиданно голос Шори стал холодным как лед. Он встал с кресла, оттолкнув Джениуса. Однако тот, казалось, совсем не обратил внимания на грубость.
Он поднялся с колен и выпрямился за спиной Шибуи.
- Неужели вы до сих пор не поняли, почему я все еще способен покидать тело Дайкенджи? Вы задумывались над этим?
- Нет, - Шори развернулся так резко, что имей Джениус тело, непременно бы отлетел к противоположной стене.
- Я – часть Мудреца, но, не смотря на это, у меня была своя жизнь. Мне было дороги его воспоминания, его любовь к Истинному Королю, но кроме этих, у меня появились и свои эмоции и чувства. Душа Дайкенджи может поглотить, то, что принадлежит ей. Но она не в силах принять мои чувства к вам.
- Чувства? – Шори выглядел потрясенным, хотя в глубине души давно ждал подобного признания.
- Да. Я не исчезну до тех пор, пока буду любить тебя Шори.
Полная луна слабо освещала комнату будущего Мао Земли. Сама особа королевской крови, уставшая после насыщенного событиями дня, крепко спала, раскинув руки, словно пытаясь удержать что-то для себя чрезвычайно важное. В изголовье кровати маячила чья-то тень, хотя возможно это была лишь иллюзия, вызванная отблесками лунного света.

@настроение: охрененски романтичное

@темы: Kyou Kara Maou, Мои фанфики

---

Нагло сперто

12.03.2008 в 00:48

Пишет [J]White Poem II[/J]:

Вечерние чтения
Вспомнился мне сегодня любимый рассказ либимого автора. Решила выложить его на дневник.

Мисима Юкио

ЛЮБОВЬ СВЯТОГО СТАРЦА ИЗ ХРАМА СИГА

Вероятно, многие осудят меня за то, что я излагаю эту историю, не потрудившись как следует покопаться в древних книгах. По сути дела, единственный мой источник — легенда, приведенная в тридцать седьмом свитке «Повести о великом мире» 1. Как вы помните, там речь идет о некоем индийском отшельнике, а рассказ о влюбленном старце из храма Сига приводится лишь для сравнения и занимает совсем немного места.

Меня заинтересовали не столько любовные перипетии этой истории, сколько ее психологическое содержание, впрочем, достаточно простое: это притча о борьбе религии и страсти. В западной литературе подобный конфликт описан множество раз, однако для японской старины эта коллизия поистине необычна. Проблема любви связывается у нас с проблемой загробной жизни. Не только для святого старца, но и для красавицы, в которую он влюбился, суть происходящего сводилась к схватке между миром нынешним и миром грядущим. Можно выразиться и более витиевато: герои нашего повествования ради любви вступили в рискованнейшую игру, где на карту было поставлено самое их представление об устройстве мироздания. Ведь учение буддийской секты Дзёдо, секты Чистой Земли, распространившееся в Японии с середины эпохи Хэйан 2, являлось скорее не религией, а мировоззрением — мощным и всеобъемлющим.

В «Книге о спасении души» преподобного Эсина 3 сказано, что сами Десять Райских Блаженств не способны дать представление о всех наслаждениях Чистой Земли. А ведь Десять Блаженств — эта Блаженство Лицезреть Сонм Бодисатв; Блаженство Видеть Распускающийся Лотос; Блаженство Обретения Божественного Облика; Блаженство Пересечения Райских Пределов; Блаженство Непреходящей Благодати; Блаженство Быть Встреченным Буддой Амида 4; Блаженство Обретаться Среди Праведных; Блаженство Видеть и Слышать Будду и Блаженство Служить Будде; Блаженство Продвижения по Пути Будды. Почва Чистой Земли состоит из небесно-голубой ляпис-лазури. Дороги там окаймлены золотыми перилами. Просторы бескрайни, и нет на них ни единого бугорка. В каждом из Священных Пределов стоит по пятьдесят миллиардов дворцов и башен, выстроенных из драгоценный камней и самоцветов, а полы в этих чудесных покоях устланы узорчатыми тканями. Над крышами порхают мириады ангелов, играя на музыкальных инструментах и сладкоголосо восхваляя Будду. Дворцы, башни и павильоны окружены садами, в каждом из которых — пруд для омовений; в золотых прудах дно устлано серебряным песком, а в лазуритовых — хрустальным. По поверхности плавают разноцветные сияющие лотосы, и при дуновении ветерка на лепестках их загораются радужные блики. Повсюду летают птицы, бессчетное множество птиц, днем и ночью прославляющих своим пением Господа. Тут и журавли, и дикие гуси, и утки, и мандаринки 5, и павлины, и попугаи, и искуснопевные калавинки 6 с головой прекрасной женщины. (Полагаю, что при всей мелодичности этого концерта от подобного изобилия птиц в раю должен стоять довольно утомительный шум и гомон.)

По берегам прудов и рек — кущи с диковинными деревьями: стволы у них — красного золота, ветви — белого серебра, цветы из кораллов, все это великолепие отражается в глади водоемов. С неба свисают драгоценные нити, покрытые алмазными колокольцами, вызванивающими благовест в честь Будды; а еще в воздухе парят волшебные музыкальные инструменты, неумолчно играющие дивную музыку.

Если обитатель Чистой Земли пожелает угоститься, перед ним тут же возникает стол семи драгоценных камней, весь уставленный столь же бесценными чашами и блюдами, на которых горой навалены восхитительнейшие яства. Причем вовсе ни к чему утруждать себя, отправляя пищу в рот руками, — достаточно кинуть взгляд на то или иное кушанье, вдохнуть его аромат, полюбоваться его красотой, и тело наполнится силой, голод утолится, а Душа и плоть останутся неоскверненными. И едва эта неземная трапеза завершается, как стол и блюда моментально исчезают.

Одежды тоже покрывают тело сами собой; их не нужно ни перешивать, ни чинить, ни стирать. Нет в Чистой Земле ламп и светильников, ибо небо излучает вечное сияние. Неведомы там ни зной, ни холод — круглый год температура ровная и умеренная. Эфир наполнен ароматами тысяч благоуханных растений, и сверху постоянно сыплется дождь из лепестков лотоса.

В главе, именуемой «Врата обозрения», Эсин пишет, что новичкам не дано проникнуть в глубины Чистой Земли. А посему им надлежит всячески развивать силу своего воображения, дабы они могли постичь безбрежность райских просторов. Лишь благодаря воображению можно вырваться за пределы земного измерения и воочию узреть Будду. Должным образом развитое воображение способно, сконцентрировавшись на одном-единственном цветке лотоса, охватить все мироздание.

Микроскопическое изучение лотоса позволяет постичь астрономическое строение Вселенной, самую основу буддийской космологии. На одном лепестке Райского Лотоса — восемьдесят четыре тысячи прожилок, и каждая излучает восемьдесят четыре тысячи сияний. При этом самый маленький из Райских Лотосов имеет диаметр в двести пятьдесят юдзюнов, а ведь один юдзюн — это тридцать ри 7. Таким образом, в Чистой Земле считается маленьким цветок размером в семь тысяч пятьсот ри!

Лотосы там имеют по восемьдесят четыре тысячи лепестков, и все усыпаны миллионами драгоценных камней, каждый из которых искрится тысячей огней. В неописуемо прекрасной чашечке цветка возвышаются четыре сияющих столпа, любой из которых в сто миллиардов раз превосходит высотой священную гору Сумеру 8. На столпах держится полог, украшенный пятьюдесятью миллиардами алмазов, излучающих по восемьдесят четыре тысячи лучей, каждый из которых обладает восьмьюдесятью четырьмя тысячами золотых оттенков, да и те не остаются неизменными, а все время меняют свой цвет.

Размышления об этом дивном зрелище называются «Медитацией о Лотосовом Троне Господа». А рассказал я обо всем этом для того, чтобы читатель представил себе грандиозность величин, на которых зиждилось мировоззрение героев нашей любовной истории.

II

Старец из храма Сига славился как монах высочайшей добродетели.

Его густые брови брови совсем седые, а старое тело одряхлело настолько, что праведник уже еле ходил, да и то опираясь на клюку.

В глазах этого многоученого аскета земная жизнь стоила не больше, чем горка мусора. Давным-давно, едва поселившись в своей уединенной хижине, монах посадил в землю Саженец сосны, который теперь вырос в могучее дерево, шумевшее ветвями высоко над землей, под самым небом. Тот, кто столько лет прожил вдали от суеты бренного мира, обретает душевный покой и смотрит в будущее без малейшего страха.

Когда старец видел людей знатных и богатых, то лишь сочувственно улыбался: неужто эти слепцы не понимают, что их благополучие не более чем мимолетный сон. Если взор святого падал на очаровательную женщину, монах скорбно вздыхал, жалея тех неразумных, кто в погоне за плотскими наслаждениями обрекает себя на страдания и муки.

Стоит человеку утратить интерес к желаниям, повелевающим бренным миром, — и мир этот как бы застывает, становится неподвижным. Именно таким, навек окаменевшим, и видел его наш старец. Окружающая действительность казалась ему картинкой на листе бумаги, картой с изображением какой-то чужой страны. Достигнув столь высокой благодати, монах забыл, что такое страх. Он уже перестал понимать, для чего существует Преисподняя. Соблазны суетного мира не имели над святым ни малейшей власти, однако в своем бесконечном смирении он даже не догадывался, что это — следствие его несравненной добродетели.

Плоть старца вконец обветшала и едва удерживала в своей оболочке его дух. Совершая омовения, святой всякий раз с радостью взирал на свое дряхлеющее тело — кости, обтянутые кожей. Он знал, что с этой иссохшей плотью, уже принадлежавшей словно бы и не ему, сумеет без труда найти общий язык. Она явно была готова к нематериальным яствам Чистой Земли.

По ночам старец видел лишь сны о райском блаженстве. А просыпаясь, скорбел, что жалкий сон, именуемый земной жизнью, все еще продолжается.

Весной в Сига наезжало множество столичных жителей — полюбоваться распустившимися цветами. Однако людские толпы не мешали старцу. Шум и суета окружающего мира давно уже не смущали его духа.

В один из таких дней святой вышел из кельи и, опираясь на клюку, заковылял по направлению к озеру. Солнце клонилось к закату, сгущались вечерние тени, и тихая гладь водоема была недвижна. Старец встал на берегу и стал совершать обряд Созерцания Воды.

В это время неподалеку остановилась богато разукрашенная повозка. В ней сидела весьма знатная дама, жившая во дворце Кёгоку и носившая титул Императорской Наложницы. Она тоже приехала в Сига насладиться зрелищем цветения, а на обратном пути решила остановиться у берега озера, чтобы попрощаться с прелестным пейзажем.

Императорская Наложница откинула полог, и надо же было случиться, чтобы именно в это мгновение глаза старца ненароком обратились на женщину. Монах был потрясен совершенством ее красоты. Их взгляды встретились и никак не могли разомкнуться: старец не отводил взора, красавица — тоже. Она была благовоспитанной особой и в обычной ситуации не потерпела бы, чтобы на нее пялился чужой мужчина, но тут растерялась, не в силах понять, чего хочет от нее этот почтенный монах.

Наконец, опомнившись, Императорская Наложница поспешно опустила занавеску. Повозка тронулась, покатила в гору к перевалу Сига, а оттуда свернула на дорогу, ведущую к Киото. К ночи она должна была въехать в ворота столицы со стороны Серебряного Храма. Старец смотрел вслед удаляющейся повозке до тех пор, пока она не скрылась из виду.

Всего несколько мгновений — и бренный мир нанес праведнику удар поистине сокрушительной силы. Душевный покой, умиротворенность рассыпались в прах.

Вернувшись в хижину, монах встал лицом к статуе Будды и хотел воззвать к Священному Имени. Но не смог — греховные образы застилали ему взор. Старец пытался напомнить себе, что женская красота — химера преходящая, плоть обреченная; однако сила этой химеры оказалась столь велика, что одного-единственного мгновения было достаточно: она завладела душой праведника. Ему казалось, что такая редкостная сила непременно должна обитать где-то очень далеко, в самой вечности. Святой был слишком стар — причем не только телом, но и сердцем,— чтобы речь тут могла идти о плотском соблазне. Да и не способна человеческая плоть так быстро меняться. Скорее можно было предположить, что душа святого старца отравлена каким-то коварным быстродействующим ядом.

За всю жизнь праведник ни разу не нарушил обета целомудрия. Суровая борьба с плотским искушением в молодые годы заставила его смотреть на всех женщин как на существа исключительно телесные. Плоть существовала лишь в воображении монаха и потому сохраняла чистоту. Будучи знаком с миром телесного лишь умозрительно, святой всегда считал, что сможет справиться с ним одной силой духа. Прежде это ему удавалось, и ни один из людей, знавших старца из храма Сига, не посмел бы усомниться в полной победе его духа над плотью. Но лик женщины, поднявшей полог повозки и обратившей свой взор на озеро, был исполнен таким сиянием, такой гармонией! Это не могло быть обычной игрой плоти — старец не знал, как назвать подобное явление. Тот незабываемый миг пробудил в его душе что-то неведомое, с давних пор таившееся в самых ее глубинах. И он понял, что это — земная жизнь. Она долго выжидала, прикидывалась недвижной картинкой, но тут улучила момент и внезапно выскочила из рамки.

Стоит человек посреди шумной столичной улицы, крепко зажав ладонями уши. Вокруг грохочут тяжелые повозки, шумит толпа, а он ровным счетом ничего не слышит. Потом вдруг отнимает руки, и на него обрушивается оглушительная волна звуков. Примерно так же чувствовал себя и наш старец.

А тот, кто ощущает движение бренного мира и слышит его гомон, уже находится в его суетных пределах. Так праведник, оборвавший все нити, что соединяли его с земной жизнью, вновь вступил с нею в связь.

Теперь даже во время чтения сутр он не мог сдержать тяжелых вздохов. Старец пытался обратить свой взор на природу, надеясь, что она даст ему успокоение, но вид облаков, клубившихся над отрогами гор, еще больше бередил душу — ведь она стала такой же изменчивой и непостоянной, как они. Не помогало и созерцание Луны. Когда же монах с надеждой оборачивался к изваянию Будды, стремясь очистить сердце от скверны, то видел, что Лик Всевышнего преобразился и сделался неотличим от прекрасного лица Императорской Наложницы. Вселенная сжалась до пределов тесного круга, на одном краю которого был он, на другом — она.

Императорская Наложница, обитавшая во дворце Кёгоку, и думать забыла о старом монахе, так пристально разглядывавшем ее на берегу озера Сига.

Однако когда по столице поползли невероятные слухи, этот незначительный эпизод воскрес в ее памяти. Кто-то из крестьян обратил внимание на то, как святой старец провожал взглядом удаляющуюся повозку, и рассказал об этом одному из придворных, приехавших в Сига полюбоваться цветами, да еще прибавил, что с того дня праведник словно умом тронулся.
IV

Старец из храма Сига отчаянно сражался со своей любовью.

Когда он вел войну с плотью в молодые годы, ему было куда легче — ведь победа сулила райское блаженство. Теперь же, на склоне лет, битва казалась ему заведомо безнадежной, монах уже предчувствовал близость невосполнимой утраты.

Он не испытывал иллюзий по поводу осуществимости своих любовных грез. Ясно ему было и то, что вход в Чистую Землю для него закрыт до тех пор, пока он не избавится от этой греховной страсти. Праведник, столь высоко вознесенный над мирской суетой, в мгновение ока погрузился в бездонную черную пропасть. Неужто мужество, проявленное им в схватке с плотью в молодости, зиждилось лишь на горделивом сознании, что его отказ от земных радостей доброволен — достаточно только пожелать, и любые наслаждения будут ему доступны? Старец вновь узнал, что такое страх — кромешная тьма, которая окружает каждого из людей, не ведающих, куда приведет их следующий шаг. А ведь до того дня, когда на берегу озера Сига остановилась разукрашенная повозка, монах твердо верил, что следующий шаг ведет его в одном-единственном направлении — к Нирване.

Не помогали ни Медитация о Лотосовом Троне Господа, ни Созерцание Всемирного Единства, ни Созерцание Частиц Мироздания. На что бы ни устремлял свой взор старец, он видел перед собой прекрасное лицо Императорской Наложницы. Стоило монаху взглянуть на воды озера, и сквозь мелкую рябь сразу проступал все тот же сияющий лик.

Дальнейшее угадать нетрудно. Убедившись, что концентрация душевных усилий только усугубляет положение дел, старец решил прибегнуть к противоположному средству — расслабиться и ни о чем не думать. Его напугала столь непостижимая загадка: размышления о божественном вводили сердце в еще больший соблазн. Однако и намеренное приглушение работы души и мысли не принесло облегчения. Монах понял, как глубоко увяз он в трясине греха.

Тогда старец, не в силах вынести душевных мук, принял решение лечить подобное подобным и дал своему воображению полную волю.

Перед его мысленным взором Императорская Наложница предстала в сотне разных обличий — одно торжественней и величественней другого. Старик сам не мог понять, почему ему доставляет такое блаженство лицезреть предмет своей страсти столь возвышенным, а стало быть, далеким и недоступным. Ведь куда естественней было бы думать об Императорской Наложнице как об обычной женщине из плоти и крови. Так — по крайней мере в фантазиях — он мог бы насладиться ее любовью.

После долгих раздумий монах понял, что Императорская Наложница для него — не сосуд из плоти и даже не чудесное видение, а нечто совсем иное: воплощение реальной жизни, сути вещей. Конечно, довольно странно было искать ключ к сути вещей в земной женщине... Долгие годы душевной тренировки не прошли для монаха даром. Даже пав жертвой любви, он не отказался от привычки постигать природу явлений через абстракцию. Образ Императорской Наложницы слился для него воедино с Райским Лотосом размером в двести пятьдесят юдзюнов. Точнее говоря, монах видел красавицу возлежащей среди гигантских лепестков, и была она больше самой горы Сумеру, больше целого царства.

Чем выше и недоступнее возносил старец свою любовь, тем больше предавал он Господа. Ведь ее недоступность означала невозможность достичь Просветления. Вера в обреченность этой любви усиливала в душе монаха сумасбродное упрямство и греховность помыслов. Если бы существовала хоть самая слабая надежда на взаимность, ему было бы легче вернуться на истинный путь. Но увы — безнадежная любовь разлилась в сердце старца бескрайним озером, и его недвижные воды покрыли всю твердь без остатка.

Старцу нестерпимо хотелось еще раз увидеть Ее, но он боялся, что волшебный лик, превращенный его воображением в Райский Лотос, при новой встрече растает, бесследно исчезнет. Тогда, безусловно, душа праведника будет спасена, он наверняка обретет Просветление. Но эта мысль почему-то вселяла в него ужас.

Одиночество ведет со сгорающей от любви душой свою хитрую игру, ввергает во всевозможные самообманы. Поэтому, когда старец наконец решил отправиться к Императорской Наложнице, он пребывал в иллюзии, что пагубная страсть наполовину уже преодолена. И даже жгучую радость, охватившую его при этом решении, монах в ослеплении истолковал совершенно превратно: ему мнилось, будто он заранее торжествует победу над страстью.
III

Императорская Наложница сделала вид, будто не придает этой сплетне ни малейшего значения. Но ведь слава о добродетелях и набожности святого из храма Сига гремела так громко, что подобные слухи не могли не польстить ее самолюбию. К тому же восхищенное внимание обычных мужчин, одержимых плотскими страстями, красавице давно приелось и наскучило.

Императорская Наложница отлично знала силу своих чар, однако, как это часто бывает со счастливыми избранниками судьбы, испытывала особое почтение к ценностям, по сравнению с которыми красота, знатность и богатство ничего не значат. Иными словами, она была очень религиозна. В этой жизни ее одолевала скука, а потому она сделалась страстной приверженкой секты Чистой Земли. Учение, отвергавшее прелести и красоты бренного мира как мерзость и грязь, пришлось по душе той, которая пресытилась роскошью и распущенностью дворцовой жизни.

У знатоков и ценителей нежных чувств Императорская Наложница считалась олицетворением придворного изящества и аристократизма. Еще выше ее репутацию возносило то обстоятельство, что сия высокородная дама — а это знал при дворе каждый — никогда в жизни никого из мужчин не. любила. Не было тайной и то, что даже к его величеству красавица относилась без должного обожания. И неудивительно: Императорская Наложница грезила о такой любви, какой еще не видывал мир.

Вот почему ее так заинтересовал монах из храма Сига, известный своим высоким благочестием. Он был совсем стар, много лет прожил вдали от суетного мира и прославился своей святостью на всю столицу. Если слухи правдивы, значит, этот человек ради любви к женщине способен пожертвовать уготованным ему райским блаженством! Возможно ли вообразить более тяжелую жертву, более ценное подношение на алтарь любви?

Сердце Императорской Наложницы оставалось равнодушным и к ухаживаниям знаменитых придворных обольстителей, и к красоте юных аристократов. Чувственная страсть была для нее пустым звуком. Занимало красавицу лишь одно — кто способен полюбить ее сильнее и глубже всех мужчин на земле?

Женщина с подобным душевным устройством обречена на вечные муки. Если это обычная блудница, она еще может найти удовлетворение в стяжании богатств. Но Императорская Наложница и без того была богата сверх всякой меры. Поэтому она ждала такого мужчину, который подарит ей сокровища Жизни Грядущей.

Слухи о влюбленном праведнике расползались все шире, достигли ушей императора, и его величество даже соизволил произнести по сему поводу какую-то полушутливую фразу. Хотя Императорской Наложнице эти вольности были и не по вкусу, она сохраняла надменную невозмутимость. К тому же она понимала, что подобные сплетни совершенно безобидны: во-первых, грехопадение благочестивого старца лишь делало честь ее красоте, а во-вторых, невозможно было вообразить, что между дряхлым монахом и молодой аристократкой действительно существует какая-то связь.

Императорская Наложница попыталась вспомнить лицо старого монаха, и ей стало ясно, что он не похож ни на одного из мужчин, когда-либо в нее влюблявшихся. Поразительно! Оказывается, любовь способна рождаться даже в сердце человека, не имеющего ни малейшей надежды на ответное чувство. По сравнению с этой историей поэтические воздыхания о «неразделенной любви», бывшие при дворе в большой моде, показались красавице жалким притворством, кокетливой игрой тщеславия и себялюбия.

Читатель, должно быть, уже понял, что изящество и аристократизм, за которые Императорскую Наложницу так превозносили придворные кавалеры, для нее самой значили не так уж много. Неизмеримо важнее для этой знатной дамы было, чтобы ее любили. Без этого все сокровища мира не имели для нее никакой ценности, ибо Императорская Наложница, невзирая на свое высокое рождение и положение, была прежде всего женщиной. Пусть мужчины ведут завоевательные войны — Императорская Наложница тоже мечтала покорить весь мир, но на особый, женский манер. Находятся же такие дуры, которые постригаются в монахини, думала она. Разве под силу женщине сбросить с себя бремя, возложенное на нее природой? На такое способен только мужчина. Вот старый монах начисто отсек от себя весь суетный мир. В нем несравненно больше мужества, чем в любом из придворных щеголей. А теперь старец совершил еще более величественный акт — ради любви к ней отрекся от рая!

Набожная красавица представила себе Райский Лотос размером в двести пятьдесят юдзюнов. Такой гигантский цветок понравился бы ей куда больше, чем обычный маленький лотос. А разве можно сравнить убогий шелест листьев в дворцовом саду со сладкозвучной музыкой, которая раздается в кущах Чистой Земли, когда ветерок колышет ветви тамошних алмазных деревьев! И уж совершенно невозможно наслаждаться игрой жалких придворных музыкантов, как вспомнишь о парящих в небе райских арфах, что поют сами собой.
V

Поначалу никому из слуг Императорской Наложницы не показалось странным, что в углу дворцового сада неподвижно стоит, опираясь на клюку, безмолвный старый монах. Паломники и нищие часто собирались возле домов знати в ожидании милостыни.

Все же одна из служанок сообщила об этом своей госпоже. Та рассеянно выглянула в сад и увидела изможденного старика, застывшего под молодым деревцем. Красавица долго вглядывалась в монаха, а когда поняла, что это тот самый праведник, которого она встретила у озера Сига, лицо ее побледнело.

Императорская Наложница растерялась. Не зная, как поступить, она решила вообще ничего не предпринимать и велела служанке не обращать на монаха внимания.

На сердце у красавицы сделалось тревожно — наверное, впервые за ее жизнь.

Ей не раз приходилось видеть людей, отринувших нынешнюю жизнь ради Жизни Грядущей, но никогда еще не встречала она человека, пренебрегшего Жизнью Грядущей ради жизни нынешней. Зрелище было зловещим и невыразимо пугающим. Благородная дама почувствовала, что безрассудная любовь старца уже не тешит ее самолюбия. Да, он готов для нее отдать самое райское блаженство, но это вовсе не означает, что блаженство достанется той, в кого он влюблен!

Императорская Наложница посмотрела на свои прекрасные руки, на пышные одежды и вспомнила морщинистое, уродливое лицо и жалкие лохмотья старика, дожидавшегося в саду. То, что между ними, такими непохожими, существовала некая связь, таило в себе поистине дьявольский соблазн, не имевший ничего общего с благочестивыми видениями красавицы. Ей показалось, что старец явился прямиком из Преисподней. Куда исчезла сияющая аура Чистой Земли, окружавшая его прежде? Божественный свет померк, растаял без следа. Это, без сомнения, был тот же самый старик, которого она видела на берегу озера, но как он изменился!

Императорская Наложница, как и подобает знатной даме, не имела привычки давать волю своим чувствам, в особенности если происходило нечто такое, что могло затронуть ее самым непосредственным образом. К тому же красавицу охватило разочарование: уж больно неприглядно смотрелась та самая беззаветная любовь, о которой она столько мечтала, и которую явно испытывал к ней старый монах.

Что же до последнего, то он совершенно забыл об усталости. Приковыляв в столицу, старец пробрался в сад дворца Кёгоку, взглянул на его стены и при одной мысли о том, что Она — рядом, почувствовал неимоверное облегчение.

Любовь его достигла такого уровня чистоты, что перед монахом вновь ожили видения Грядущей Жизни. Более того, никогда еще картины рая не рисовались ему столь яркими и реальными. Он ощущал почти чувственную тягу к Чистой Земле. Оставалось лишь устранить последнее препятствие, воздвигнутое перед ним на пути к райским пределам бренным миром: нужно было увидеться с Императорской Наложницей, признаться ей в любви, и после этого несложного ритуала все станет на свои места.

Стоять, опираясь на клюку, было очень трудно. Ласковое майское солнце просеивалось сквозь молодую листву, омывая чело монаха. На старца то и дело накатывала дурнота, но он лишь крепче сжимал в руках палку. Скорей бы уж Она соизволила обратить на него внимание, а остальное много времени не займет. И тут же растворятся врата Чистой Земли и примут его к себе.

Монах терпеливо ждал. Теперь вся накопившаяся за долгую дорогу усталость навалилась на его немощное тело, но клюка не давала ему упасть. Солнце склонилось к закату. Настал вечер. Из дворца по-прежнему никто не выходил.

Императорской Наложнице, разумеется, и в голову не приходило, что старец видит перед собой вовсе не ее, а заслоненную ею Чистую Землю. Много раз красавица украдкой выглядывала в сад. Старик стоял на том же месте. Вот и ночь спустилась, а он все не уходил.

Женщине стало жутко. Ей почудилось, что в саду затаился сам Дух Злобы, и Императорская Наложница устрашилась мук ада. О каком райском блаженстве может идти речь, если она ввергла в роковой соблазн праведника такой высокой добродетели! Нет, ей уготована не Чистая Земля, а мрак Преисподней!

Красавица уже не мечтала о невиданной любви. Быть любимой — означало гореть в геенне. Так и смотрели монах и Императорская Наложница друг на друга, только он видел за ее спиной Чистую Землю, а она — зияющий за его плечами ад.

Но надменная аристократка умела побеждать страх. Она призвала на помощь свою природную жестокость.

Рано или поздно он свалится, сказала себе Императорская Наложница. Нужно просто набраться терпения. Уверив себя, что старик наверняка уже упал, она выглянула в сад и с немалым раздражением увидела, что безмолвная фигура даже не шевельнулась.

В ночном небе взошла луна. В ее белом свете силуэт старца стал похож на скелет.

От страха Императорская Наложница не могла сомкнуть глаз. Она больше не выглядывала в окно, даже старалась сидеть к нему спиной, но все равно ощущала на себе пристальный взгляд монаха. Нет, это не могла быть заурядная земная любовь! Она вселяла в красавицу ужас, но еще больше Императорская Наложница страшилась Преисподней, а потому вновь и вновь заставляла себя устремляться помыслами к Чистой Земле. Ей так хотелось попасть туда, никто не смел вставать на ее пути! Рай Императорской Наложницы не был похож на рай старца из храма Сига — там не нашлось бы места для этой странной любви. Красавица боялась, что, если она заговорит с монахом, ее Чистая Земля рассыплется в прах. Как хотелось ей верить, что страсть праведника — его личное дело, не имеющее к ней никакого отношения и потому не могущее закрыть ей дорогу в райские чертоги! Пусть старик хоть замертво свалится — она останется безучастной.

Но тьма сгущалась, ночной воздух веял холодом, и решимость Императорской Наложницы начала таять.

Старик стоял все так же неподвижно. Когда луна скрывалась за тучами, он казался причудливым деревом — высохшим и узловатым.

«Я не имею с ним ничего общего!» — простонала красавица. Причина и смысл происходящего были недоступны ее пониманию. Невероятно, но впервые в жизни Императорская Наложница даже забыла о своей несравненной красоте. Или вернее было бы сказать, что она заставила себя забыть о своей красоте?

Небо на востоке едва заметно посветлело. Занимался рассвет. Монах так и не тронулся с места.

И тогда Императорская Наложница сдалась. Она кликнула служанку и велела ей подвести монаха к окну.

Старец пребывал где-то на грани реальности и забытья. Еще немного, и его ветхая плоть попросту рассыпалась бы. Он уже и сам не помнил, чего ждет — то ли встречи с Императорской Наложницей, то ли Грядущего Блаженства. Когда из рассветных сумерек перед ним возникла служанка, монах посмотрел на нее и подумал, что во всяком случае не этого явления он здесь дожидался.

Служанка передала ему слова своей госпожи. В горле старца заклокотал сдавленный, неистовый крик, но так и не вырвался наружу.

Женщина хотела взять его под локоть, но монах оттолкнул ее руку и поразительно твердым шагом направился к занавешенному окну.

Свет там не горел, и красавицы не было видно. Старец опустился перед окном на колени, закрыл ладонями лицо и заплакал. Тело его содрогалось от рыданий, и он долго не мог произнести ни единого слова. Слезы все лились, лились, и не было им конца.

Потом из-за шторы медленно высунулась рука, казавшаяся в предутреннем свете неестественно белой.

Старец жадно ухватился за руку той, кого любил, прижал сначала ко лбу, потом к щеке.

Императорская Наложница почувствовала, как ее пальцев касается что-то странное и холодное. Затем на кисть упало несколько горячих капель. Ощущать на своей руке чужие слезы было неприятно.

Но когда утренний свет проник сквозь шторы в темную комнату, на набожную красавицу снизошло великое откровение: она поняла, что руки ее касается не кто иной, как сам Будда.

И тогда перед ее взором возникли чудесные видения. Императорская Наложница увидела и почву из небесно-голубой ляпис-лазури, и дворцы из семи драгоценных камней, и поющих ангелов, и золотые пруды, и хрустальный песок, и сияющие лотосы, услышала дивный голос птицы-кальвинки. Женщина вдруг уверовала, что все это блаженство однажды будет принадлежать ей. А если так — то любовь старого монаха заслуживала взаимности. Красавица с нетерпением ждала, когда этот мужчина, обладавший руками Будды, попросит ее отдернуть шторы. Ведь должен же он этого хотеть! Она выполнит его желание и вновь, как на берегу озера Сига, предстанет перед старцем во всей своей несравненной красоте. А потом нужно будет пригласить праведника внутрь...

Императорская Наложница ждала долго.

Но монах из храма Сига молчал и ни о чем не просил. Наконец его старческие пальцы разжались и выпустили руку красавицы. Белоснежная кисть, озаренная лучами восходящего солнца, одиноко повисла.

Старец ушел прочь, а сердце красавицы подернулось холодом.

Несколько дней спустя до нее дошла весть о том, что святой из храма Сига тихо скончался в своей келье. Тогда Императорская Наложница уединилась во дворце Кёгоку и стала прекрасным почерком переписывать на длинных свитках священные сутры: Сутру Вечной Жизни, Сутру Лотоса Благого Закона, Сутру О Величии Цветка Будды.

Примечания:


1.«Повесть о великом мире» («Тайхэйки») — одно из крупнейших произведений средневековой японской литературы, создано во второй половине XIV века. В этом рыцарском романе повествуется о междоусобной войне Северной и Южной династий.

2.Эпоха Хэйан — конец VIII — конец XII века; период, когда политический, религиозный и культурный центр Японии находился в Киото.

3.Эсин (Гэнсин; 942—1017) — вероучитель буддийской секты Тэндай.

4.Будда Амида — Будда, властвующий над Западным раем. В Японии сложилась разновидность буддизма — амидаизм.

5. Мандаринки — птицы семейства утиных. Распространены в Юго-Восточной Азии.

6.Искуснопевные калавинки — сирены буддийской мифологии, полуптицы-полуженщины с чарующим голосом.

7.Ри — мера длины, около 3,9 км.

8. Сумеру — священная гора, вершина которой, согласно буддийским верованиям, находится в центре Вселенной.

@темы: чужое творчество

---

Мне прям интересно стало...

15.06.2009 в 20:07

Пишет  Рыжая шельма:

Очень интересно) Кому-нибудь нужна Шельма на привязи, нет?

15.06.2009 в 16:43

Пишет  Хевель:

Ну не знаю даже... Ваши варианты?

12.06.2009 в 23:42

Пишет  Izu-kun:

Ня?

@темы: Тесты

---

Покупательное

Cates снова чувствует себя крутой. Она наконец-то нашла платье, в котором не выглядит абсолютным шкафчиком. А самое смешное в том, что это платье пошито в Киргизии, привезено на рынок Владимира и куплено за 350 рублей.
Меня вообще убивает отечественная легкая промышленность. Мой мозг давно надорвался в попытках понять, почему вся одежда свыше 48 размера шьется по принципу балахона. Такое ощущение, что женщине весом 80 кг не нужно ни талию, ни грудь обозначать.

@темы: моя жизнь, как она есть

---

Пробковое

Пробки - неизбежное зло дорог ведущих в Москву. Причем настолько неизбежное, что реагировать на их негативно может только приезжий, да и он, по большей части привыкает вскоре к этому явлению. Ведь сердиться на прообку все равно, что сердиться на ливень или землетрясение. Вне зависимости от твоих эмоций это явление будет существовать.
Вот и сейчас, стоя в пробке под Москвой я придаюсь размышлениям о том, насколько порой бессмысленность той или иной ситуации подводит тебя к мысли о бессмысленности твоих усилий. Вот, казалось бы, ты ради твоей цели совершил над собой форменное насилие - слез с дивана раньше 12 часов. Ты даже высчитал время, с учетом всех возможных неприятностей на дороге, чтобы добраться вовремя, но ты не учел одного: учесть время пробки в принципе невозможно. (Ну и что, что до этого получалось). И чувствуешь себя абсолютным лохом. А еще тебе на нервы действуют соседи за спиной, обсуждающие вопрос: кто виноват в том, что существуют пробки.
Метафизика, блин.

@темы: мысли вслух

---

Путешественное

Вот скажите мне, почему во всех автобусах дальнего следования проблемы со спинками? Либо эта деталь кресла не откидывается, либо, наоборот, ее невозможно закрепить. В последнем случае сидящий сзади пассажир естествено будет этим недоволен и станет пихать тебя в спину, даже видя, что при всех твоих усилиях закрепить спинку ты не можешь.

@темы: бурчалово

---

Посмеяться

10.06.2009 в 16:24

Пишет  Случайный дневник:

Дневник честного пингвина
Понедельник.

Сегодня совсем тепло, всего минус десять. Утром на берегу высадились две группы людей. Что-то строят, кажется, зимовки. Те, что победнее одеты, часто вспоминают чью-то маму и стреляют у своих соседей сигареты.

Вторник.

Сегодня в наше стадо приходили гости. Называли себя немцами и угощали нас бананами. Вкусно.

Среда.

Вчера вечером наше стадо посетили русские. Угощали огненной водой и называли нас чукчами. После третьего стакана я упал клювом в сугроб. Утром обнаружил, что мои глаза смотрят в разные стороны. Может быть, бананов переел?


Четверг.

Ходил к русским. Человек в медвежьей шубе показал рукой в сторону немцев и сказал: "Тащи бананы, чукча, тогда налью". Его зовут Костя. Очень душевная личность. На этот раз я спал в сугробе вместе с ним.

Воскресенье.

Немцы дают бананы все неохотнее.

Вторник.

Вчера немцы не дали бананов совсем. Я спёр у них какую-то железяку с проводами и притащил Косте. Он сказал, что чукча молодец, и налил мне стакан спирта. Потом пили ещё, за удачный бизнес. В сугроб спать не пошли: Костя заснул за столом, а я так и не смог добраться до двери.

Среда.

Сегодня немцы приходили к русским и требовали вернуть антенну. Костя сказал им по-русски: "Банан вам, а не антенну!". Немцы банан не взяли и ушли с пустыми руками.

Вечером немцы приходили с обыском в наше стадо. Искали меня, чтобы снять шкуру. Ну ни фига себе налоги на бизнесменов!..

Четверг.

Ночью, когда все спали, перекатил на зимовье русских все немецкие бочки с соляркой. У немцев поднялась паника. Здоровый рыжий немец стрелял из ружья и кричал: "Руссишен чукча - партизан!". Дурак! Нечего было бананы жалеть!

Пятница.

Немцы сидят без топлива и без рации. Сегодня немного похолодало (минус сорок), и они согласились сесть за стол переговоров.

Я теперь живу в комнате Кости. Он говорит, что бизнесмену нужна крыша.

Суббота.

Переговоры идут второй день. Немцы называют меня "русский мафиози".
Оказывается, все их бочки с соляркой были помечены. Костя предъявил немцам документы, по которым все их бочки были взяты в качестве трофеев ещё в 1945 году во время прорыва танковой дивизии генерала Мирошниченко к городу Шпандау.

Воскресенье.

Русские продали немцам бочку солярки за десять тысяч марок и три ящика бананов. Что ни говори, бананы - классный закусон!

Воспользовавшись пургой, пошёл к немцам и перекатил бочку назад. Зачем - не знаю. Наверно, из принципа.

Понедельник.

Русские вернули немцам бочку за какую-то несчастную тысячу марок и бутылку вина. Господи, какую же гадость пьют эти немцы!

Среда.

Русские требуют за солярку рубли, а у немцев только марки. Костя организовал валютную биржу. Курс марки сразу стал падать. Сегодня за один рубль можно купить 17 657 марок.

Суббота.

Немцы просят солярку в кредит. Костя обещал подумать, а пока предложил им гуманитарную помощь - один стакан солярки в день. Мне объяснил, что эта гуманная акция поднимет наш престиж. М-да... Мудрёная это штука - бизнес.

Воскресенье.

Немецкие женщины просятся к нам на заработки. Их можно понять: у нас тепло и очень весело. А теперь, кажется, будет ещё веселее.

Понедельник.

Костя заявил, что у немцев нет демократии. И он совершенно прав! У немецкого начальника отвратительнейшая физиономия. Да и вообще он такой жмот: за лишний миллион марок удавиться готов.

Вторник.

Костя не удосужился объяснить немцам, как строить демократию, и они дерутся уже второй день. А мы смотрим. Интересно! Я сегодня поставил на рыжего триста тысяч марок, но беднягу в самом начале драки стукнули табуреткой по голове. Рыжий упал носом в сугроб. В дальнейшем строительстве демократии он не участвовал.

Среда.

Да здравствует бизнес! Курс рубля всё растёт. Мне выделили отдельный кабинет и охрану. Что поделаешь, немцы довольно дикий народ: бродят возле нашей территории с топорами. Ага, жди, так я и выйду без охраны!

Пятница.

Костя показал мне расписку рыжего. Теперь мой друг владеет фамильным замком барона Шнапса и его окрестностями. Сам рыжий возражал против такой приватизации, но его товарищи показали ему табуретку - и рыжий быстро согласился.

Среда.

Зимовка подходит к концу. А жаль! Вполне возможно, что у немцев еще осталась парочка-другая фамильных фирм и банков.

Костя уговаривает меня ехать с ним в Россию. Говорит, что именно сейчас его стране нужны такие честные бизнесмены, как я.

Без даты.

Прощай, Антарктида! Говорят, в России много работы. Костя сказал, что рядом с Россией живут не только немцы, но и много разных других народов. Это хорошо. Потому что немцы слишком хорошо меня знают. А с остальными нам только предстоит познакомиться.

Ре-е-е-бята-а!.. Я к вам иду!..

© Skyriver

@темы: юмор

---

Родители...

....приехали в гости.

Что-то я часто на этой неделе стучусь головой об стену.

@темы: бурчалово

---

Мне, мне

10.06.2009 в 00:05

Пишет  Donna Rosa:

Кельтская музыка...
... в исполнении арфы, флейты, гобоя, скрипки и оркестра.

@темы: Клипы

---

Без слов

Общались счас с клиентом на тему написания искового на вселение в квартиру. Квартира муниципальная коммунальная. На выделенном лицевом счете прописаны четверо: клиент, бывшая жена дочь и внучка. По словам клиента, жена живет в другом месте, дочь с внучкой тоже в квартире не обитают. Ключей не дают и вселиться он не может.
Я как полагается, катаю доверенность, заполняю исковое,даю ему на подпись в трех экземплярах. В общем все своим путем.
Клиент заяву читает, ПОДПИСЫВАЕТ, мы прощаемся. как вдруг он мне выдает:
- Ну вообще то я своим ключом могу открыть дверь, но вот дочка ключ постоянно в замке держит.
Сказать, что выпала в осадок, значит сильно преуменьшить действительность.
Я: - Вы же сказали, что в квартире никто не живет?
клиент: - Как нет, там дочка живет.
Я: - Вы же исковое читали, подписывали, я же там об этом написала с ваших слов.
Клиент: - Ну я думал так надо!
Я: - А почему вы про ключ молчали?
Клиент: - А вы меня не спросили.
Занавес

@темы: моя жизнь, как она есть

---

Вечный вопрос

Была в суде с исковым.
Интересно, моя тупость - это врожденное или все-таки благоприобретенное?

@темы: бурчалово, моя жизнь, как она есть

---

Новая игрушка

Привезли принтер. Новенький, беленький компактный. Сейчас Cates бегает вокруг своего мальчика и устраивает его поудобнее. Зашедший в гости Марцелл сидит в кресле, ест яблоки и дает советы.

@темы: моя жизнь, как она есть

---

Оно так было

07.06.2009 в 11:15

Пишет  vivianne_undo:

великолепно

05.06.2009 в 13:57

Пишет  Тэдиан:

Монолог случайного гостя фандома
В офисе бесцельно прозябая,
Находил занятие с трудом.
И в весенний день цветущий мая
Я зашел случайно на фандом.

И тогда подумалось мне жестко
(После пары мери-сьюшных клонов)
То, что все фикрайтеры – подростки,
В буйстве утонувшие гормонов.

Переев любовной сладкой каши,
Перебрав все пейринги на свете,
Думал я: фикрайтеры – мамаши,
На года застрявшие в декрете.

Пережив НЦ-шные атаки
С толикой АУшного нон-кона,
Думал я: фикрайтеры – маньяки,
Чудом избежавшие закона.

А читая фики-бриллианты
(И коммЕнты типа «автор-гений»),
Думал я: фикрайтеры – таланты,
Будущих лауреаты премий.

...Чувства предлагая как на блюде,
Первый фик с надеждой публикуя,
Думал я, что это просто люди,
Что по сказке и любви тоскуют.

(с) Martha

@темы: чужое творчество, моя жизнь, как она есть

---

Праздник

Сегодня - Троица! День сошествия Святаго Духа!
Время летит просто неприлично быстро!

@темы: Православие и Церковь

---

Злобное

И почему мне так хочется врезать Бьякуе?

@темы: мой личный бред

---

Нет, ну надо же

Генератор благородного происхождения

Ваше имя Итак, Вы потомственный... Маркиз/Маркиза Ваш род насчитывает... 6 веков а в данный момент... у вас множество бедных родственников, периодически проводящих пару... лет у вас в гостях Ваш легендарный предок... был сильнейшим из некроментов своего времени Ваш родовой замок находится... в Африке, в безводной пустыне Ваш герб небесно-голубой волк на одиноком утесе Ваш девиз «Мало стать первым, нужно, чтобы все остальные сдохли!»

все гадания на aeterna.ru

А девиз какойто уж очень кровожадный

@темы: Тесты

---

Дома

Заказала в интернет-магазине принтер. А настроение все равно нулевое. Обычно мне помогает в таких случаях шоколадка, однако сейчас даже ее не хочется.
Хррррррррррр....

@темы: моя жизнь, как она есть