Оно конечно долбанутое

[cates]

и концовку я безжалостно слила, но тем не менее.

Мэрик/Логэйн

- Вы стояли лагерем в Брессилиане? Правда? – Логэйн тяжело вздохнул и, благословляя царивший в их общей палатке мрак, мученически закатил глаза. Мэрик тем временем приподнялся на локте и, подмяв под себя подушку, приготовился продолжать беседу.
- Однажды, - нехотя сообщил ему Логэйн, смутно надеясь, что принц, получивший ответ на свой вопрос, благополучно заткнется и сделает, наконец, то, для чего, они в палатку и явились, а именно, заснет.
Однако любопытство сына Мятежной Королевы требовало удовлетворения по полной программе. Он уселся на лежанке, скрестив ноги и, натянув на себя одеяло, уставился на своего товарища глазами, полными нездорового энтузиазма.
- И как? Как это было? – нетерпеливо поинтересовался Мэрик.
Логэйн подавил рвущийся наружу вздох, натянул повыше свое одеяло и тоскливо подумал о том, что Создатель, судя по всему, здорово на него прогневался. А чем иначе, как не гневом Всевышнего можно объяснить череду неприятностей, случившуюся с лейтенантом Его Высочества в последние несколько дней.
Сначала загорелась лейтенантская палатка. Как это получилось, никто в армии мятежников до сих пор не смог объяснить. Огонь занялся так неожиданно, что пока, оказавшиеся рядом солдаты соображали что делать, искали воду и тушили огонь прочими подручными средствами, от временного жилища будущего тейрна Гварена остались лишь жалкие лоскутки ткани, починке не подлежащие. Благо вещи Логэйна из огня все-таки удалось вытащить, однако жить теперь лейтенанту Его Высочества, судя по всему, предстояло под открытым небом.
Собственно перспектива ночевок на свежем воздухе юного воина особо не пугала – привык он за время своих скитаний переносить и не такие тяготы, однако добродушный Мэрик, не желая оставлять своего боевого товарища на милость ферелденской погоды, предложил Логэйну поселиться в его шатре. На время, конечно, пока для командира «ночных эльфов» не будет готово новое временное жилище. Логэйн попытался было возразить, ссылаясь на то, что негоже, де, ему стеснять и без того обиженного судьбой принца. К тому же любой из мятежников, убеждал Его Высочество Логэйн, почтет за честь приютить на время беспалаточного лейтенанта. Мэрик возражений слушать не стал и, включив режим убийственного обаяния, приправленный истинно королевской беспардонностью, приказал отнести уцелевшие логэйновы вещи к себе.
Мэрик в приступе вселенского добродушия был существом весьма опасным для психического здоровья, поэтому Логэйн оставил попытки достучаться до здравого смысла наследного принца, решив, что покориться неизбежному будет самым рациональным вариантом.
Однако в тот же вечер лейтенант Его Высочества, командир «ночных эльфов» и бравый воин, осознал, насколько сильно он ошибался, считая ночевки в палатке Мэрика весьма выгодной альтернативой. Его Высочество оказался соседом шебутным, безалаберным, а самое главное – совершенно невоздержанным на язык. Он укладывался спать долго и громко, и как казалось Логэйну, смог часами говорить без умолку и обо всем подряд. Однако, самая, на строгий логэйнов взгляд, несправедливость состояла в том, что время от времени Мэрику все-таки требовалось отвечать. Логэйн, суровость и неразговорчивость которого стала притчей во языцех, пытался ограничиться возможным минимумом общения, что, впрочем, только раззадоривало Его Высочество. Односложные ответы сына Мятежной Королевы не устраивали, и он требовал от боевого товарища развернутых рассказов. Он подтягивал свое ложе к лежанке Логэйна, устраивался рядом со своим лейтенантом в какой-нибудь совершенно немыслимой позе и сыпал вопросами.
- Как было? – машинально переспросил Логэйн и потер лоб, вспоминая, - мокро и грязно. Весна была дождливая, и дороги развезло так, что проехать по ним было просто невозможно. Но нам повезло…
Мэрик, тем временем, укутался поплотнее в одеяло и растянулся на лежанке, ткнувшись коленками в логейнов бок. Тот, привыкший к подобным маневрам Его Высочества, не обратил на него внимания. Вот, пожалуйста, еще одно неудобство, которое Логэйн вынужден был терпеть от своего сотоварища и сюзерена. Его Высочество был существом не только любопытным, но и весьма душевным, поэтому засыпать предпочитал не иначе как, подмяв под себя сухощавую лейтенантскую тушку, ну или, в крайнем случае, на этой самой тушке распластавшись.
Шебутное Высочество еще немного поворочалось, устраиваясь поудобнее и в тот момент, когда Логэйн объяснял ему, как тяжело было найти в Брессилианском лесу сухой хворост, сонно засопело. Отчаливая в страну грез, Мэрик успел подумать о том, что пора бы перейти от разговоров к более решительным действиям и о том, как бы по понятнее намекнуть своему лейтенанту на то, что проводить ночи в королевской палатке можно не только за разговорами.