Кроме чужих неприятностей есть и другие радости жизни
Название:Секреты возрождения
Авторы: Cates
Фандом:Kyou Kara Maou
Рейтинг:R
Жанр: Action/Adventure, местами смешно, вроде как Юмар
Пэйринг:Джениус/Шори и прочие персонажи
Статус: в процессе
Размер: макси
Дисклаймер: Все персонажи принадлежат их создателям, мне - тапки, яд и все, что еще полагается йуному аффтару
Примечание: написано по заявке Naians, которая хотела осчастливить Джениуса телом, а Шори - Джениусом и ждала этого фанфа очень долго. Так вот тебе подарок! АУ и ООС само собой были есть и будут.
Пролог. Джениус.
Глава 1 Кошмары Мураты Кена.Глава 1 Кошмары Мураты Кена.
Истинный Король гневался.
Его небесно голубые глаза, глубиной и выразительностью которых восхищались окружающие, потемнели от негодования, губы были упрямо сжаты, что означало у Его Величества крайнюю степень раздраженности. Он презрительно смотрел на стоящего перед ним человека (человека ли?), не делая не единой попытки скрыть охватившую его злость.
В воздухе метались недоумение, страх и отчаяние - эмоции, которые одна за другой охватывали человека, стоявшего напротив Шин-О. Он искренне не понимал, почему Истинный Король – добрый и милосердный король, первый Мао Шин-Макокку, изливает на него волны такой ненависти и такого презрения. Не понимал, чем он заслужил это? Неужели такова благодарность за годы, нет десятилетия, века преданной службы, за бесконечное количество перерождений, за груз ответственности принятый на себя? Неужели такова королевская милость?
Где-то рядом тихонько зашелестела одежда, послышались легкие шаги и к Истинному Королю плавной и неторопливой походкой приблизился Великий Мудрец Дайкенджи. Его прекрасное лицо в обрамлении длинных черных волос походило на холодную бескровную маску, снятую бальзамировщиками со знатного мертвеца. Черные безразличные глаза равнодушно скользили по окружавшим его предметам, не задерживаясь ни на одном из них дольше пяти секунд. Рядом с разъяренным Истинным Королем безразличный Первый Советник смотрелся еще более устрашающе.
- Шин-О-хейка, - произнес, человек, стоящий перед гневными очами Истинного Короля, вложив в свой возглас все снедавшее его недоумение.
Великий Мудрец Дайкенджи мазнул по нему взглядом и собственническим жестом опустил ладонь на плечо Истинного Короля. Его Величество не глядя на Советника, лишь понимающе кивнул в ответ на его безмолвную просьбу и поднял правую руку.
- Нам не нужен дубликат, - произнес он.
А в следующее мгновенье с пальцев Шин-О сорвался сноп ослепительно яркого света и с устрашающей скоростью понесся по направлению к испуганному Мурате – последнему воплощению Великого Мудреца.
Подскочив на кровати, тяжело дыша от учащенного сердцебиения, семнадцатилетний школьник Мурата Кен пытался справиться с охватившим его страхом и унять предательские слезы, катившиеся по щекам. Слегка успокоившись, он потянулся к ночнику, стоявшему на тумбочке в изголовье кровати, и щелкнул выключателем. Неяркий свет разлился по комнате, прогоняя предрассветную темноту.
Мурата схватился за будильник. Горящие цифры на электронном табло показывали половину пятого утра – время, когда засыпать уже поздно, а вставать еще рано, время, крайне неблагоприятное для стариков и предсказателей. Мурата Кен поставил будильник на место, снова опустился на подушки и, натянув одеяло почти до самого носа, жалобно всхлипнул.
Ему порою снились кошмары. Как некие напоминания о бессчетном количестве его перерождений, они сопровождали воплощение Дайкенджи вне зависимости от того, в каком из миров ему приходилось находиться. Он привык к ним, как привыкают к застаревшей мозоли на ноге, которая время от времени и беспокоит носителя, но вывести которую не удается никакими средствами, и воспринимал их как зло неизбежное, но по сравнению с Темным Властелином гораздо меньшее. Время от времени у него даже получалось переживать мучавшие его сновидения относительно спокойно, чему немало помогали целебные составы, которыми доктор Родригез, обильно снабжал своего самого любимого пациента. Спустя какое-то время Мурата научился воспринимать собственные кошмары с некоторой отстраненностью, что давало ему возможность сохранять душевное спокойствие.
Однако на этот раз все было иначе. Сны, мучавшие последнее перерождение Великого Мудреца вот уже целую неделю, были не просто страшными. Они стали опасно личными. Ему всегда снился Истинный Король, пребывающий не в самом радостном расположении духа, изредка – Дайкенджи, который во снах почему-то не имел к Мурате совершенно никакого отношения. А еще в кошмарах была ненависть. И Мурата терялся в догадках о том, что страшило его больше всего: смерть от руки Истинного Короля или выказываемые Шин-О гнев и раздражение.
Мурата потушил ночник и свернулся калачиком под одеялом. Он понимал, что уснуть ему не удастся, но все-таки закрыл глаза в надежде подремать полтора часа до того момента как будильник на прикроватной тумбочке не возвестит ему о начале нового учебного дня.
Однако проворочавшись в постели около получаса, Мурата решил, что расходовать выпавшие на его долю свободные минуты на бесплодную дрему довольно глупо, а выспаться в вечности ему даже Истинный Король не помешает и заставил себя сползти с кровати. Аккуратно застелив постель, он сунул ноги в мягкие домашние тапочки и неторопливо поплелся в душ. И только оказавшись под тонкими упругими струями теплой воды и.о. Великого Мудреца почувствовал как неприятный осадок, оставшийся на душе от приснившегося кошмара, постепенно отступает. Мурата позволил себе бездумно понежиться в теплой воде еще минут пятнадцать, после чего покинул душ и отправился на кухню в надежде раздобыть себе чего-нибудь на завтрак.
Семья Мурата, состоявшая всего из трех человек, проживала в просторной пятикомнатной квартире, расположенной в одном из самых дорогих токийских районов, и считалась ужасно занятой и просто неприлично преуспевающей. И как большинство преуспевающих семей, члены семьи Мурата редко собирались под одной крышей более, чем на два-три дня. О совместных завтраках говорить и не приходилось. Такое положение дел, как ни странно вполне устраивало последнее воплощение Великого Мудреца, который будучи весьма скрытной натурой, любил размышлять о проблемах за чашкой горячего чая в компании исключительно кондитерских изделий. Любовь к сладкому, как и привязанность к Истинному Королю, Дайкенджи пронес через четыре тысячи лет своих перерождений.
Намазав клубничным джемом пару поджаренных тостов и достав из холодильника припасенные накануне заварные пирожные с шоколадным кремом, Мурата налил себе чаю и принялся анализировать имеющиеся у него проблемы.
Истинного Короля, как проблему, имеющую вялотекущий и исключительно локальный характер, после первого тоста было решено не рассматривать. Из личного опыта Мурата знал, что решений у данной проблемы может быть великое множество: от самых простых до самых радикальных. А какое из них будет применимо в той или иной ситуации, зависит исключительно от самой ситуации. Поэтому и.о. Великого Мудреца, запив пережеванный тост чаем решил перейти к проблемам менее глобальным, но не менее жизненным.
Одной из таких проблем были участившиеся кошмары. Поразмышляв над нею ровно до середины второго тоста, Мурата решил подключить к ее разрешению доктора Родригеза и с чувством выполненного долга потянулся за лежащим на тарелке пирожным.
Следующий вопрос, стоящий на повестке сегодняшнего утра заставил Мурату серьезно задуматься.
Он встретил старшего брата Шибуя в универмаге на центральной токийской улице и крайне удивился не столько самой встрече сколько тому, что Шори, по-детски категоричный и прямолинейный, а с недавних пор еще и крайне недружелюбный по отношению к воплощению Великого Мудреца, вызвался проводить это самое воплощение домой. Не то чтобы Мурата был особо против. Ждать в здании универмага, когда прекратится так некстати начавшийся ливень, ему не особенно хотелось. Но и слушать отпускаемые в свой адрес замечания тоже было невмоготу.
Идея подразнить старшего Шибую его не совсем традиционными предпочтениями пришла в голову Мураты Кена совершенно неожиданно, и была принята им с мальчишеским восторгом и цинизмом пожившего свое старика. О том что Шори не особо интересуют представительницы противоположного пола бывший Дайкенджи смутно догадывался, а после того как поймал весьма недвусмысленно восхищенный взгляд Шибуи, посланный в сторону господина фон Крайста – первого красавца Шин-Макокку – окончательно утвердился в своих предположениях.
Дразнить Шибую следовало обстоятельно, смакуя каждый шаг, выверяя каждое движение, доведя ситуацию до единственно возможного и шокирующего финала. В том, что такая задача будет ему по плечу, Мурата нисколько не сомневался Его память прошедшая четыре тысячи лет перевоплощений хранила богатый объем информации, касательно отношений Истинного Короля с его Первым Советником и могла стать весьма серьезным подспорьем в задуманном Муратой хулиганстве.
Говоря по совести, большая часть хранимой информации не подлежала занесению в официальные анналы истории Шин-Макокку, хотя Мурата и подозревал, что кое-кто из славной гильдии историков совсем не отказался бы с нею ознакомиться. В целях пополнения личного опыта супружеских отношений, так сказать. Но при всей щедрости своей натуры Мурата Кен вовсе не собирался делиться воспоминаниями такого плана с окружающими и интересующимися. Ну, хотя бы из банального к ним милосердия. Он вполне справедливо полагал, что того же господина фон Крайста вполне возможно хватил бы удар, узнай он о том, что горячо любимый им Первый Мао Шин-Макокку хоть и был бесспорным лидером на поле брани, в личных отношениях без всякой задней мысли уступал первенство своему Советнику. А поскольку Первый Советник Мао принадлежал к расе сококу, с любовным пылом и фантазией у него всегда все было в порядке. Мурата ни за что бы не признался, в том, какую гордость он испытал за свое предвоплощение, едва только интимные воспоминания Первого Советника стали ему доступны. Великий Мудрец Дайкенджи, как выяснилось, знал толк не только в хороших книгах, магии и стратегии, но и был просто великолепным любовником, доставившим Его Величеству нимало приятных минут. Парочку воспоминаний о таких минутах Мурата надежно хранил в дальнем уголке своего сознания, искренне надеясь в будущем воспроизвести хотя бы нечто подобное в своей личной реальности.
Старший брат Шибуя во всем следовал продуманной Муратой стратегии, ведясь на словесные обманки бывшего Великого Мудреца и планомерно приближаясь к своему великому падению. Однако в тот момент, когда план подошел к своему завершающему аккорду и рука Мураты скользнула к промежности Шори, с намерением доказать последнему, что его тайна больше не является тайной, по крайней мере для последнего воплощения Великого Мудреца, произошло что-то необъяснимое.
Ни тогда, ни сейчас, Мурата так и не мог ответить на вопрос, что же все-таки случилось с ним в тот момент. Он помнил, как что-то странное и очень тяжелое, словно ударило его по затылку. А потом наступила темнота. Мурата вспомнил тот страх, с которым он сопротивлялся подступившему хаосу и поежился. Ему казалось тогда, что кто-то чужой, посторонний, не принадлежащий к этому миру, пытается вытолкнуть его прочь. Куда именно – прочь – и.о. Великого Мудреца просто не представлял.
Очнулся он на кушетке в гостиной от того, что кто-то не слишком дружелюбно и крайне болезненно отвесил ему две очень звонкие пощечины и сразу же наткнулся на настороженный взгляд Шори. Следующие несколько секунд бывший Великий Мудрец Дайкенджи и будущий Мао Земли смотрели друг на друга, в полном молчании. Потом Шори поднялся с кушетки и, нейтральным голосом осведомившись о том, хорошо ли чувствует себя друг его брата, попрощался с ним и покинул квартиру. За что Мурата был ему искренне благодарен.
Объясняться со старшим братом Шибуя последнему воплощению Дайкенджи в тот момент совсем не хотелось.
Однако случившееся, тем не менее, нуждалось хоть в каком-нибудь приемлемом объяснении. Желательно правдоподобном. Не влекущем, по возможности, каких-нибудь негативных последствий.
Мурата слизал шоколадный крем с третьего пирожного и долил себе в чашку еще чая.
Приемлемого объяснения произошедшему найти не удавалось.
Будь он слабее телом или имей одно из бесчисленных хронических заболеваний, случившееся с ним беспамятство можно было бы рассматривать как обморок. Однако Мурата Кен готов был присягнуть на любой из земных Священных Книг, или же поклясться Запретными Ларцами, Замком Истинного Короля, а так же собольим воротником самого Истинного Короля, в том, что такое положение дел, его нынешней телесной оболочке вовсе несвойственно.
К тому же, насколько Мурате не изменяла память, обморок и на Земле и в стране мазоку характеризовался как состояние бессознательное. А свое кратковременное падение в пустоту последнее из воплощений Великого Мудреца, помнил с ужасающей точностью. Были и другие моменты, крайне его смущавшие, о которых Мурата и вовсе предпочитал не думать. Как например о том странном ощущении чьего-то чужого присутствия рядом с собой, которое стало преследовать его с того самого дня. Ощущение было на редкость неприятное, тягучее, противное, и давало гораздо более весомый повод для беспокойства, чем неожиданная потеря сознания. Пробив информацию о подобных симптомах в Интернете, бывший Дайкенджи заметно приуныл. Признавать за собой психическое расстройство, гордо именуемое земными эскулапами шизоидальным расстройством личности, ему совсем не хотелось.
Мурата прикончил последнее пирожное, сунул грязную посуду в моечную машину и поплелся в свою комнату, так и ничего не придумав. Конечно же в крайнем случае и к решению этой проблемы так же можно было бы подключить доктора Родригеза, однако и. о. Великого Мудреца решил пока не рассматривать такой вариант в принципе. Рассказывать кому-то о возникшей проблеме ему не хотелось, поэтому бывший Дайкенджи решил ограничиться пока ожиданием и внимательными наблюдениями за своим собственным состоянием.
Вернувшись к себе Мурата запихнул в ранец пенал, оставшийся с утра на столе, проверил наличность в кошельке, подумал немного и взял из нижнего ящика стола пару банкнот. Он не признавал пластиковые банковские карточки, всегда и во всем следуя правилу, гласившему¸ что деньги, как и врагов всегда нужно держать при себе
Натягивая школьную форму, Мурата разглядывал себя в зеркале. За те несколько месяцев, что прошли со времени их с Юури последнего возвращения из Шин Макокку, он заметно вырос и приобрел вместо юношеской ломкости какую-то совершенно нездоровую худобу. Одежда, сидевшая на нем ранее как влитая и выгодно подчеркивавшая его природную грациозность, теперь болталась на нем словно на вешалке, большие черные глаза, которые из-за постоянного недосыпания стали казаться еще больше, были невероятно усталыми, взгляд казался совершенно потухшим.
Великий Мудрец досадливо покачал головой. Конечно же в чреде своих перерождений случались у него и времена, когда выглядел он еще более паршиво, однако то было время великого поиска, сама суть которого накладывала на Дайкенджи отпечаток страданий. Теперь же, когда центральная проблема – Соши – была решена, выглядеть страдающим и.о. Великого Мудреца по штату не полагалось. Мурата улыбнулся этой мысли и, подхватив рюкзак, отправился на занятия.
В школу он прибыл ровно за десять минут до начала занятий, ни на секунду не отстав от раз и навсегда установленного для себя расписания. И буквально с первых шагов по родным коридорам был ошарашен совершенно неожиданной для него встречей.
В фойе второго этажа рядом с угловым окном в двух шагах от их с Юури классной комнаты стоял его светлость Гюнтер фон Крайст – Второй Советник Мао, собственной персоной и вежливо беседовал с директором школы госпожой Тора Фуджико. Госпожа директор Тора-сенсей слушала лорда Советника, автоматически кивая ему в ответ, и с трудом скрывая свой интерес, исподтишка разглядывала своего посетителя. Что и не говори, выглядел Гюнтер фон Крайст даже по меркам мазоку совершенно потрясающе.
Высокий и стройный он был просто на редкость грациозен и двигался с изяществом, которому мог ла бы позавидовать любая звезда модельного бизнеса. Тонкие черты его лица дышали красотой и врожденным благородством, вызывая в окружающих симпатию и доверие, чем господин фон Крайст частенько пользовался. В благих целях, разумеется, и исключительно на благо Шин-Макокку.
В двух шагах позади него, всем своим видом выражая крайнее недовольство происходящим, и одновременно с любопытством рассматривая окружающих, стоял юный лорд фон Бильфельд. Вид он имел весьма воинственный, если не сказать угрожающий, отчего проходящие мимо него ученики инстинктивно старались обогнуть его по максимальной касательной.
От удивления Мурата на секунду прикрыл глаза и даже помотал головой в надежде, что гости из Шин-Макокку в компании незабвенной Тора-сенсей просто плод его воображения, разыгравшегося от приснившегося ему кошмара. Однако надеждам последнего перерождения Великого Мудреца Дайкенджи на этот раз не суждено было оправдаться.
- Я понимаю, госпожа директор, - донесся до него звучный, томный голос лорда фон Крайста, - что перевод в конце года вещь абсолютно недопустимая. И я очень благодарен Вам за то, что Вы вошли в наше положение.
- Ну что Вы, что Вы! – сочувственно кивала головой госпожа Тора, - как я могла проигнорировать Ваш случай. У мальчика такое горе. Ему надо как можно скорее влиться в новый коллектив.
Мурата, слышавший обрывок разговора с трудом удержал челюсть от падения. Сам по себе факт присутствия представителей двух благородных родов Шин-Макокку на территории обычной японской школы удивил его гораздо меньше, чем известие о горе, случившемся с Вольфрамом. Однако, не успел бывший Дайкенджи подумать о гипотетической утрате юного лорда фон Бильфельда, как понял, что его присутствие не осталось незамеченным.
Лорд фон Крайст скользнул по нему ничего не выражающим взглядом и снова повернулся к своей собеседнице, всем своим видом демонстрируя отсутствие какого-либо интереса к и.о. Великого Мудреца. Зато на лице Вольфрама отразилась целая гамма эмоций, начиная с радости от встречи после столь долгой разлуки и заканчивая подозрительно ревнивым взглядом, брошенным на двери классной комнаты.
- Мы позаботимся о том, чтобы прислать его документы в самое ближайшее время, - продолжал Гюнтер глядя в глаза собеседницы проникновенным взглядом темно-фиолетовых глаз. – Они же Вам пока ни к чему? Правда? И потом ни к чему будут? Верно?
Госпожа Тора зачарованно кивнула в ответ.
- Конечно, Вы правы, - произнесла она бесцветным голосом, - Они мне совсем ни к чему. Можете не беспокоиться.
Мурата мысленно усмехнулся. Фамильные способности рода фон Крайстов включали себя не только власть над воздушной стихией, о чем представители этого древнего благородного рода предпочитали особо не распространяться.
Гостей из параллельного мира, бывший Дайкенджи счел необходимым ответно проигнорировать. Вежливо поклонившись на ходу госпоже директору, он юркнул в приоткрытую дверь классной комнаты и, расталкивая, попадавшихся ему на пути одноклассников, устремился к столу в самом конце класса, от обитателя которого он жаждал потребовать немедленных объяснений.
Шибуя Юури дремал, откинувшись спиной на свежепобеленную стену, и казалось, нисколько не смущался творящимся вокруг него гвалтом. Вид он имел довольно усталый, но тем не менее цветущий.
- Шибуя, эй, Шибуя, - Мурата в нетерпении даже потряс друга за плечо. – Ты видел… видел?
Юури лениво открыл глаза и с видом глубочайшего недоумения уставился на Мурату.
- Видел… что? – произнес он, еще не вполне сознавай происходящее.
- Там – лорд фон Крайст, - ответил Мурата, потихоньку успокаиваясь. – и лорд фон Бильфельд. С Тора-сенсей, в фойе.
- Аааа, - понимающе протянул Юури, и у последнего воплощения Великого Мудреца возникло четкое ощущение того, что он определенно что-то пропустил.
Минутный таймаут и небольшие мыслительные усилия привели Мурату к единственно верному ответу на этот вопрос.
- Ты был в Шин-Макокку? – не столько вопросительно сколько утвердительно произнес он, едва удержавшись от желания прибавить в конце: «и без меня».
- Угу, - кивнул Юури, борясь с видимым желанием уронить голову на парту и отчалить в страну сновидений. – Вчера вечером. Гвендаль просил Истинного Короля поспособствовать. Я ему уж очень срочно понадобился. Ну а потом Вольфрам заявил, что больше меня одного на землю не отпустит, а Шерри-сама заявила, что не отпустит одного на Землю Вольфрама. Ну а Гвендаль сказал, что Секси Квин нечего делать одной на Земле, поэтому с ними отправится Гюнтер.
- Ох, значит и госпожа Шерри тоже здесь, - задумчиво произнес Мурата.
- Ага, - кивнул Юури, из последних сил удерживая глаза открытыми, - они с мамой с утра по магазинам пошли. Сразу после завтрака. Шори выгуливать.
Фантазия Мураты, воспаленная прошедшим кошмаром моментально нарисовала красочную картину с бывшей королевой мазоку ведущей за собой на поводке упирающегося Шори в кожаной амуниции. Старший брат Шибуя в ремешках от кутюр смотрелся на редкость завлекательно. Бывший Дайкенджи позволил себе немножко помечтать на столь откровенно эротичную сцену и задал следующий вопрос:
- Разве твоему брату не нужно быть на занятиях?
- У него с утра лекции. Мама сказала, что он вполне сможет наверстать их самостоятельно. А Шерри-сама сказала, что Шори просто обязан их сопровождать, поскольку Гюнтер должен будет отвести в школу Вольфрама. И еще что-то о том, что наверстать лекции она Шори поможет. Кажется, он испугался.
Мурата тихонько хихикнул. В этот момент он искренне жалел Шибую, прекрасно понимая, что спорить с двумя женщинами, одной из которых является бывшая королева мазоку, а другой – Мико Шибуя, практически нереально.
- А где же господин Веллер? Он не прибыл с вами?
- Нет, - покачал головой Шибуя-младший, - он остался. Гвендаль настоял. Конрад сейчас ему нужен больше чем мне.
Мурата вопросительно поднял бровь.
- Великий Шимарон остался без короля. И в общем… Конрад.. ну его туда хотят…. Ай, Мурата, спроси лучше у Гюнтера. Он тебе все лучше меня объяснит.
- Непременно, Шибуя, - усмехнулся и.о. Великого Мудреца, - Но ты скажи мне лучше: что господин фон Крайст и господин фон Бильфельд делают в нашей школе?
- Вольфрама переводят. Гюнтер заявил, что ему полезно будет поучиться немного людской премудрости. Ну и Вольфрам согласился. К тому же это ненадолго – всего на месяц до выпускных экзаменов.
- Вот как? - Мурата сдвинул брови, переваривая услышанную информацию, а младший Шибуя, воспользовавшись моментом, уронил голову на скрещенные руки и сонно засопел.
Краем глаза последнее перерождение Великого Мудреца успел заметить край шикарного засоса, предательски выглядывающий из-под высокого воротника-стойки, и понял чем обусловлены приступы внезапной сонливости его школьного товарища.
Раздавшийся в следующую секунду звонок заставил Юури снова поднять голову.
На пороге класса вместе с Вольфрамом стояла госпожа Тора. Она представила будущим одноклассникам нового ученика, сообщив об особых обстоятельствах его перевода, пожелала ему дальнейших успехов и удалилась, уступив место за учительским столом преподавателю японского языка.
Класс воззрился на Вольфрама с нескрываемым любопытством и отчасти с затаенной завистью. Женская половина пялилась на него как на рождественский подарок в цветастой обертке, который не терпится распаковать. На долю мужской части выпал интерес совершенно иного рода. Любой прибывающий новичок требовал проверки на прочность и соответствующей обкатки. Однако скрытая внутренняя сила и исходящее от юного мазоку ощущение угрозы, охладили даже самых отчаянных забияк .
Ничуть не смутившись направленных на него взглядов, лорд фон Бильфельд гордо прошествовал между рядами и занял пустующий слева от Шибуи стол. Юури приветливо кивнул ему, придерживаясь ранее придуманной легенды, на что Вольфрам ответил плохо сдерживаемой улыбкой. Великому Мудрецу он почтительно кивнул и занялся обустройством.
Наблюдая, как юный фон Бильфельд устраивается за школьной партой, раскладывая на ней письменные принадлежности, Мурата с грустью подумал о том, как причудливо судьба сплетает свои узоры. И еще о том, что впервые за все время, прошедшее после освобождения Шин-Макокку от угрозы Темного Властелина, Истинный Король не пожелал его видеть.
Авторы: Cates
Фандом:Kyou Kara Maou
Рейтинг:R
Жанр: Action/Adventure, местами смешно, вроде как Юмар
Пэйринг:Джениус/Шори и прочие персонажи
Статус: в процессе
Размер: макси
Дисклаймер: Все персонажи принадлежат их создателям, мне - тапки, яд и все, что еще полагается йуному аффтару
Примечание: написано по заявке Naians, которая хотела осчастливить Джениуса телом, а Шори - Джениусом и ждала этого фанфа очень долго. Так вот тебе подарок! АУ и ООС само собой были есть и будут.
Пролог. Джениус.
ЧАСТЬ 1 ЗЕМЛЯ
Глава 1 Кошмары Мураты Кена.Глава 1 Кошмары Мураты Кена.
Истинный Король гневался.
Его небесно голубые глаза, глубиной и выразительностью которых восхищались окружающие, потемнели от негодования, губы были упрямо сжаты, что означало у Его Величества крайнюю степень раздраженности. Он презрительно смотрел на стоящего перед ним человека (человека ли?), не делая не единой попытки скрыть охватившую его злость.
В воздухе метались недоумение, страх и отчаяние - эмоции, которые одна за другой охватывали человека, стоявшего напротив Шин-О. Он искренне не понимал, почему Истинный Король – добрый и милосердный король, первый Мао Шин-Макокку, изливает на него волны такой ненависти и такого презрения. Не понимал, чем он заслужил это? Неужели такова благодарность за годы, нет десятилетия, века преданной службы, за бесконечное количество перерождений, за груз ответственности принятый на себя? Неужели такова королевская милость?
Где-то рядом тихонько зашелестела одежда, послышались легкие шаги и к Истинному Королю плавной и неторопливой походкой приблизился Великий Мудрец Дайкенджи. Его прекрасное лицо в обрамлении длинных черных волос походило на холодную бескровную маску, снятую бальзамировщиками со знатного мертвеца. Черные безразличные глаза равнодушно скользили по окружавшим его предметам, не задерживаясь ни на одном из них дольше пяти секунд. Рядом с разъяренным Истинным Королем безразличный Первый Советник смотрелся еще более устрашающе.
- Шин-О-хейка, - произнес, человек, стоящий перед гневными очами Истинного Короля, вложив в свой возглас все снедавшее его недоумение.
Великий Мудрец Дайкенджи мазнул по нему взглядом и собственническим жестом опустил ладонь на плечо Истинного Короля. Его Величество не глядя на Советника, лишь понимающе кивнул в ответ на его безмолвную просьбу и поднял правую руку.
- Нам не нужен дубликат, - произнес он.
А в следующее мгновенье с пальцев Шин-О сорвался сноп ослепительно яркого света и с устрашающей скоростью понесся по направлению к испуганному Мурате – последнему воплощению Великого Мудреца.
Подскочив на кровати, тяжело дыша от учащенного сердцебиения, семнадцатилетний школьник Мурата Кен пытался справиться с охватившим его страхом и унять предательские слезы, катившиеся по щекам. Слегка успокоившись, он потянулся к ночнику, стоявшему на тумбочке в изголовье кровати, и щелкнул выключателем. Неяркий свет разлился по комнате, прогоняя предрассветную темноту.
Мурата схватился за будильник. Горящие цифры на электронном табло показывали половину пятого утра – время, когда засыпать уже поздно, а вставать еще рано, время, крайне неблагоприятное для стариков и предсказателей. Мурата Кен поставил будильник на место, снова опустился на подушки и, натянув одеяло почти до самого носа, жалобно всхлипнул.
Ему порою снились кошмары. Как некие напоминания о бессчетном количестве его перерождений, они сопровождали воплощение Дайкенджи вне зависимости от того, в каком из миров ему приходилось находиться. Он привык к ним, как привыкают к застаревшей мозоли на ноге, которая время от времени и беспокоит носителя, но вывести которую не удается никакими средствами, и воспринимал их как зло неизбежное, но по сравнению с Темным Властелином гораздо меньшее. Время от времени у него даже получалось переживать мучавшие его сновидения относительно спокойно, чему немало помогали целебные составы, которыми доктор Родригез, обильно снабжал своего самого любимого пациента. Спустя какое-то время Мурата научился воспринимать собственные кошмары с некоторой отстраненностью, что давало ему возможность сохранять душевное спокойствие.
Однако на этот раз все было иначе. Сны, мучавшие последнее перерождение Великого Мудреца вот уже целую неделю, были не просто страшными. Они стали опасно личными. Ему всегда снился Истинный Король, пребывающий не в самом радостном расположении духа, изредка – Дайкенджи, который во снах почему-то не имел к Мурате совершенно никакого отношения. А еще в кошмарах была ненависть. И Мурата терялся в догадках о том, что страшило его больше всего: смерть от руки Истинного Короля или выказываемые Шин-О гнев и раздражение.
Мурата потушил ночник и свернулся калачиком под одеялом. Он понимал, что уснуть ему не удастся, но все-таки закрыл глаза в надежде подремать полтора часа до того момента как будильник на прикроватной тумбочке не возвестит ему о начале нового учебного дня.
Однако проворочавшись в постели около получаса, Мурата решил, что расходовать выпавшие на его долю свободные минуты на бесплодную дрему довольно глупо, а выспаться в вечности ему даже Истинный Король не помешает и заставил себя сползти с кровати. Аккуратно застелив постель, он сунул ноги в мягкие домашние тапочки и неторопливо поплелся в душ. И только оказавшись под тонкими упругими струями теплой воды и.о. Великого Мудреца почувствовал как неприятный осадок, оставшийся на душе от приснившегося кошмара, постепенно отступает. Мурата позволил себе бездумно понежиться в теплой воде еще минут пятнадцать, после чего покинул душ и отправился на кухню в надежде раздобыть себе чего-нибудь на завтрак.
Семья Мурата, состоявшая всего из трех человек, проживала в просторной пятикомнатной квартире, расположенной в одном из самых дорогих токийских районов, и считалась ужасно занятой и просто неприлично преуспевающей. И как большинство преуспевающих семей, члены семьи Мурата редко собирались под одной крышей более, чем на два-три дня. О совместных завтраках говорить и не приходилось. Такое положение дел, как ни странно вполне устраивало последнее воплощение Великого Мудреца, который будучи весьма скрытной натурой, любил размышлять о проблемах за чашкой горячего чая в компании исключительно кондитерских изделий. Любовь к сладкому, как и привязанность к Истинному Королю, Дайкенджи пронес через четыре тысячи лет своих перерождений.
Намазав клубничным джемом пару поджаренных тостов и достав из холодильника припасенные накануне заварные пирожные с шоколадным кремом, Мурата налил себе чаю и принялся анализировать имеющиеся у него проблемы.
Истинного Короля, как проблему, имеющую вялотекущий и исключительно локальный характер, после первого тоста было решено не рассматривать. Из личного опыта Мурата знал, что решений у данной проблемы может быть великое множество: от самых простых до самых радикальных. А какое из них будет применимо в той или иной ситуации, зависит исключительно от самой ситуации. Поэтому и.о. Великого Мудреца, запив пережеванный тост чаем решил перейти к проблемам менее глобальным, но не менее жизненным.
Одной из таких проблем были участившиеся кошмары. Поразмышляв над нею ровно до середины второго тоста, Мурата решил подключить к ее разрешению доктора Родригеза и с чувством выполненного долга потянулся за лежащим на тарелке пирожным.
Следующий вопрос, стоящий на повестке сегодняшнего утра заставил Мурату серьезно задуматься.
Он встретил старшего брата Шибуя в универмаге на центральной токийской улице и крайне удивился не столько самой встрече сколько тому, что Шори, по-детски категоричный и прямолинейный, а с недавних пор еще и крайне недружелюбный по отношению к воплощению Великого Мудреца, вызвался проводить это самое воплощение домой. Не то чтобы Мурата был особо против. Ждать в здании универмага, когда прекратится так некстати начавшийся ливень, ему не особенно хотелось. Но и слушать отпускаемые в свой адрес замечания тоже было невмоготу.
Идея подразнить старшего Шибую его не совсем традиционными предпочтениями пришла в голову Мураты Кена совершенно неожиданно, и была принята им с мальчишеским восторгом и цинизмом пожившего свое старика. О том что Шори не особо интересуют представительницы противоположного пола бывший Дайкенджи смутно догадывался, а после того как поймал весьма недвусмысленно восхищенный взгляд Шибуи, посланный в сторону господина фон Крайста – первого красавца Шин-Макокку – окончательно утвердился в своих предположениях.
Дразнить Шибую следовало обстоятельно, смакуя каждый шаг, выверяя каждое движение, доведя ситуацию до единственно возможного и шокирующего финала. В том, что такая задача будет ему по плечу, Мурата нисколько не сомневался Его память прошедшая четыре тысячи лет перевоплощений хранила богатый объем информации, касательно отношений Истинного Короля с его Первым Советником и могла стать весьма серьезным подспорьем в задуманном Муратой хулиганстве.
Говоря по совести, большая часть хранимой информации не подлежала занесению в официальные анналы истории Шин-Макокку, хотя Мурата и подозревал, что кое-кто из славной гильдии историков совсем не отказался бы с нею ознакомиться. В целях пополнения личного опыта супружеских отношений, так сказать. Но при всей щедрости своей натуры Мурата Кен вовсе не собирался делиться воспоминаниями такого плана с окружающими и интересующимися. Ну, хотя бы из банального к ним милосердия. Он вполне справедливо полагал, что того же господина фон Крайста вполне возможно хватил бы удар, узнай он о том, что горячо любимый им Первый Мао Шин-Макокку хоть и был бесспорным лидером на поле брани, в личных отношениях без всякой задней мысли уступал первенство своему Советнику. А поскольку Первый Советник Мао принадлежал к расе сококу, с любовным пылом и фантазией у него всегда все было в порядке. Мурата ни за что бы не признался, в том, какую гордость он испытал за свое предвоплощение, едва только интимные воспоминания Первого Советника стали ему доступны. Великий Мудрец Дайкенджи, как выяснилось, знал толк не только в хороших книгах, магии и стратегии, но и был просто великолепным любовником, доставившим Его Величеству нимало приятных минут. Парочку воспоминаний о таких минутах Мурата надежно хранил в дальнем уголке своего сознания, искренне надеясь в будущем воспроизвести хотя бы нечто подобное в своей личной реальности.
Старший брат Шибуя во всем следовал продуманной Муратой стратегии, ведясь на словесные обманки бывшего Великого Мудреца и планомерно приближаясь к своему великому падению. Однако в тот момент, когда план подошел к своему завершающему аккорду и рука Мураты скользнула к промежности Шори, с намерением доказать последнему, что его тайна больше не является тайной, по крайней мере для последнего воплощения Великого Мудреца, произошло что-то необъяснимое.
Ни тогда, ни сейчас, Мурата так и не мог ответить на вопрос, что же все-таки случилось с ним в тот момент. Он помнил, как что-то странное и очень тяжелое, словно ударило его по затылку. А потом наступила темнота. Мурата вспомнил тот страх, с которым он сопротивлялся подступившему хаосу и поежился. Ему казалось тогда, что кто-то чужой, посторонний, не принадлежащий к этому миру, пытается вытолкнуть его прочь. Куда именно – прочь – и.о. Великого Мудреца просто не представлял.
Очнулся он на кушетке в гостиной от того, что кто-то не слишком дружелюбно и крайне болезненно отвесил ему две очень звонкие пощечины и сразу же наткнулся на настороженный взгляд Шори. Следующие несколько секунд бывший Великий Мудрец Дайкенджи и будущий Мао Земли смотрели друг на друга, в полном молчании. Потом Шори поднялся с кушетки и, нейтральным голосом осведомившись о том, хорошо ли чувствует себя друг его брата, попрощался с ним и покинул квартиру. За что Мурата был ему искренне благодарен.
Объясняться со старшим братом Шибуя последнему воплощению Дайкенджи в тот момент совсем не хотелось.
Однако случившееся, тем не менее, нуждалось хоть в каком-нибудь приемлемом объяснении. Желательно правдоподобном. Не влекущем, по возможности, каких-нибудь негативных последствий.
Мурата слизал шоколадный крем с третьего пирожного и долил себе в чашку еще чая.
Приемлемого объяснения произошедшему найти не удавалось.
Будь он слабее телом или имей одно из бесчисленных хронических заболеваний, случившееся с ним беспамятство можно было бы рассматривать как обморок. Однако Мурата Кен готов был присягнуть на любой из земных Священных Книг, или же поклясться Запретными Ларцами, Замком Истинного Короля, а так же собольим воротником самого Истинного Короля, в том, что такое положение дел, его нынешней телесной оболочке вовсе несвойственно.
К тому же, насколько Мурате не изменяла память, обморок и на Земле и в стране мазоку характеризовался как состояние бессознательное. А свое кратковременное падение в пустоту последнее из воплощений Великого Мудреца, помнил с ужасающей точностью. Были и другие моменты, крайне его смущавшие, о которых Мурата и вовсе предпочитал не думать. Как например о том странном ощущении чьего-то чужого присутствия рядом с собой, которое стало преследовать его с того самого дня. Ощущение было на редкость неприятное, тягучее, противное, и давало гораздо более весомый повод для беспокойства, чем неожиданная потеря сознания. Пробив информацию о подобных симптомах в Интернете, бывший Дайкенджи заметно приуныл. Признавать за собой психическое расстройство, гордо именуемое земными эскулапами шизоидальным расстройством личности, ему совсем не хотелось.
Мурата прикончил последнее пирожное, сунул грязную посуду в моечную машину и поплелся в свою комнату, так и ничего не придумав. Конечно же в крайнем случае и к решению этой проблемы так же можно было бы подключить доктора Родригеза, однако и. о. Великого Мудреца решил пока не рассматривать такой вариант в принципе. Рассказывать кому-то о возникшей проблеме ему не хотелось, поэтому бывший Дайкенджи решил ограничиться пока ожиданием и внимательными наблюдениями за своим собственным состоянием.
Вернувшись к себе Мурата запихнул в ранец пенал, оставшийся с утра на столе, проверил наличность в кошельке, подумал немного и взял из нижнего ящика стола пару банкнот. Он не признавал пластиковые банковские карточки, всегда и во всем следуя правилу, гласившему¸ что деньги, как и врагов всегда нужно держать при себе
Натягивая школьную форму, Мурата разглядывал себя в зеркале. За те несколько месяцев, что прошли со времени их с Юури последнего возвращения из Шин Макокку, он заметно вырос и приобрел вместо юношеской ломкости какую-то совершенно нездоровую худобу. Одежда, сидевшая на нем ранее как влитая и выгодно подчеркивавшая его природную грациозность, теперь болталась на нем словно на вешалке, большие черные глаза, которые из-за постоянного недосыпания стали казаться еще больше, были невероятно усталыми, взгляд казался совершенно потухшим.
Великий Мудрец досадливо покачал головой. Конечно же в чреде своих перерождений случались у него и времена, когда выглядел он еще более паршиво, однако то было время великого поиска, сама суть которого накладывала на Дайкенджи отпечаток страданий. Теперь же, когда центральная проблема – Соши – была решена, выглядеть страдающим и.о. Великого Мудреца по штату не полагалось. Мурата улыбнулся этой мысли и, подхватив рюкзак, отправился на занятия.
В школу он прибыл ровно за десять минут до начала занятий, ни на секунду не отстав от раз и навсегда установленного для себя расписания. И буквально с первых шагов по родным коридорам был ошарашен совершенно неожиданной для него встречей.
В фойе второго этажа рядом с угловым окном в двух шагах от их с Юури классной комнаты стоял его светлость Гюнтер фон Крайст – Второй Советник Мао, собственной персоной и вежливо беседовал с директором школы госпожой Тора Фуджико. Госпожа директор Тора-сенсей слушала лорда Советника, автоматически кивая ему в ответ, и с трудом скрывая свой интерес, исподтишка разглядывала своего посетителя. Что и не говори, выглядел Гюнтер фон Крайст даже по меркам мазоку совершенно потрясающе.
Высокий и стройный он был просто на редкость грациозен и двигался с изяществом, которому мог ла бы позавидовать любая звезда модельного бизнеса. Тонкие черты его лица дышали красотой и врожденным благородством, вызывая в окружающих симпатию и доверие, чем господин фон Крайст частенько пользовался. В благих целях, разумеется, и исключительно на благо Шин-Макокку.
В двух шагах позади него, всем своим видом выражая крайнее недовольство происходящим, и одновременно с любопытством рассматривая окружающих, стоял юный лорд фон Бильфельд. Вид он имел весьма воинственный, если не сказать угрожающий, отчего проходящие мимо него ученики инстинктивно старались обогнуть его по максимальной касательной.
От удивления Мурата на секунду прикрыл глаза и даже помотал головой в надежде, что гости из Шин-Макокку в компании незабвенной Тора-сенсей просто плод его воображения, разыгравшегося от приснившегося ему кошмара. Однако надеждам последнего перерождения Великого Мудреца Дайкенджи на этот раз не суждено было оправдаться.
- Я понимаю, госпожа директор, - донесся до него звучный, томный голос лорда фон Крайста, - что перевод в конце года вещь абсолютно недопустимая. И я очень благодарен Вам за то, что Вы вошли в наше положение.
- Ну что Вы, что Вы! – сочувственно кивала головой госпожа Тора, - как я могла проигнорировать Ваш случай. У мальчика такое горе. Ему надо как можно скорее влиться в новый коллектив.
Мурата, слышавший обрывок разговора с трудом удержал челюсть от падения. Сам по себе факт присутствия представителей двух благородных родов Шин-Макокку на территории обычной японской школы удивил его гораздо меньше, чем известие о горе, случившемся с Вольфрамом. Однако, не успел бывший Дайкенджи подумать о гипотетической утрате юного лорда фон Бильфельда, как понял, что его присутствие не осталось незамеченным.
Лорд фон Крайст скользнул по нему ничего не выражающим взглядом и снова повернулся к своей собеседнице, всем своим видом демонстрируя отсутствие какого-либо интереса к и.о. Великого Мудреца. Зато на лице Вольфрама отразилась целая гамма эмоций, начиная с радости от встречи после столь долгой разлуки и заканчивая подозрительно ревнивым взглядом, брошенным на двери классной комнаты.
- Мы позаботимся о том, чтобы прислать его документы в самое ближайшее время, - продолжал Гюнтер глядя в глаза собеседницы проникновенным взглядом темно-фиолетовых глаз. – Они же Вам пока ни к чему? Правда? И потом ни к чему будут? Верно?
Госпожа Тора зачарованно кивнула в ответ.
- Конечно, Вы правы, - произнесла она бесцветным голосом, - Они мне совсем ни к чему. Можете не беспокоиться.
Мурата мысленно усмехнулся. Фамильные способности рода фон Крайстов включали себя не только власть над воздушной стихией, о чем представители этого древнего благородного рода предпочитали особо не распространяться.
Гостей из параллельного мира, бывший Дайкенджи счел необходимым ответно проигнорировать. Вежливо поклонившись на ходу госпоже директору, он юркнул в приоткрытую дверь классной комнаты и, расталкивая, попадавшихся ему на пути одноклассников, устремился к столу в самом конце класса, от обитателя которого он жаждал потребовать немедленных объяснений.
Шибуя Юури дремал, откинувшись спиной на свежепобеленную стену, и казалось, нисколько не смущался творящимся вокруг него гвалтом. Вид он имел довольно усталый, но тем не менее цветущий.
- Шибуя, эй, Шибуя, - Мурата в нетерпении даже потряс друга за плечо. – Ты видел… видел?
Юури лениво открыл глаза и с видом глубочайшего недоумения уставился на Мурату.
- Видел… что? – произнес он, еще не вполне сознавай происходящее.
- Там – лорд фон Крайст, - ответил Мурата, потихоньку успокаиваясь. – и лорд фон Бильфельд. С Тора-сенсей, в фойе.
- Аааа, - понимающе протянул Юури, и у последнего воплощения Великого Мудреца возникло четкое ощущение того, что он определенно что-то пропустил.
Минутный таймаут и небольшие мыслительные усилия привели Мурату к единственно верному ответу на этот вопрос.
- Ты был в Шин-Макокку? – не столько вопросительно сколько утвердительно произнес он, едва удержавшись от желания прибавить в конце: «и без меня».
- Угу, - кивнул Юури, борясь с видимым желанием уронить голову на парту и отчалить в страну сновидений. – Вчера вечером. Гвендаль просил Истинного Короля поспособствовать. Я ему уж очень срочно понадобился. Ну а потом Вольфрам заявил, что больше меня одного на землю не отпустит, а Шерри-сама заявила, что не отпустит одного на Землю Вольфрама. Ну а Гвендаль сказал, что Секси Квин нечего делать одной на Земле, поэтому с ними отправится Гюнтер.
- Ох, значит и госпожа Шерри тоже здесь, - задумчиво произнес Мурата.
- Ага, - кивнул Юури, из последних сил удерживая глаза открытыми, - они с мамой с утра по магазинам пошли. Сразу после завтрака. Шори выгуливать.
Фантазия Мураты, воспаленная прошедшим кошмаром моментально нарисовала красочную картину с бывшей королевой мазоку ведущей за собой на поводке упирающегося Шори в кожаной амуниции. Старший брат Шибуя в ремешках от кутюр смотрелся на редкость завлекательно. Бывший Дайкенджи позволил себе немножко помечтать на столь откровенно эротичную сцену и задал следующий вопрос:
- Разве твоему брату не нужно быть на занятиях?
- У него с утра лекции. Мама сказала, что он вполне сможет наверстать их самостоятельно. А Шерри-сама сказала, что Шори просто обязан их сопровождать, поскольку Гюнтер должен будет отвести в школу Вольфрама. И еще что-то о том, что наверстать лекции она Шори поможет. Кажется, он испугался.
Мурата тихонько хихикнул. В этот момент он искренне жалел Шибую, прекрасно понимая, что спорить с двумя женщинами, одной из которых является бывшая королева мазоку, а другой – Мико Шибуя, практически нереально.
- А где же господин Веллер? Он не прибыл с вами?
- Нет, - покачал головой Шибуя-младший, - он остался. Гвендаль настоял. Конрад сейчас ему нужен больше чем мне.
Мурата вопросительно поднял бровь.
- Великий Шимарон остался без короля. И в общем… Конрад.. ну его туда хотят…. Ай, Мурата, спроси лучше у Гюнтера. Он тебе все лучше меня объяснит.
- Непременно, Шибуя, - усмехнулся и.о. Великого Мудреца, - Но ты скажи мне лучше: что господин фон Крайст и господин фон Бильфельд делают в нашей школе?
- Вольфрама переводят. Гюнтер заявил, что ему полезно будет поучиться немного людской премудрости. Ну и Вольфрам согласился. К тому же это ненадолго – всего на месяц до выпускных экзаменов.
- Вот как? - Мурата сдвинул брови, переваривая услышанную информацию, а младший Шибуя, воспользовавшись моментом, уронил голову на скрещенные руки и сонно засопел.
Краем глаза последнее перерождение Великого Мудреца успел заметить край шикарного засоса, предательски выглядывающий из-под высокого воротника-стойки, и понял чем обусловлены приступы внезапной сонливости его школьного товарища.
Раздавшийся в следующую секунду звонок заставил Юури снова поднять голову.
На пороге класса вместе с Вольфрамом стояла госпожа Тора. Она представила будущим одноклассникам нового ученика, сообщив об особых обстоятельствах его перевода, пожелала ему дальнейших успехов и удалилась, уступив место за учительским столом преподавателю японского языка.
Класс воззрился на Вольфрама с нескрываемым любопытством и отчасти с затаенной завистью. Женская половина пялилась на него как на рождественский подарок в цветастой обертке, который не терпится распаковать. На долю мужской части выпал интерес совершенно иного рода. Любой прибывающий новичок требовал проверки на прочность и соответствующей обкатки. Однако скрытая внутренняя сила и исходящее от юного мазоку ощущение угрозы, охладили даже самых отчаянных забияк .
Ничуть не смутившись направленных на него взглядов, лорд фон Бильфельд гордо прошествовал между рядами и занял пустующий слева от Шибуи стол. Юури приветливо кивнул ему, придерживаясь ранее придуманной легенды, на что Вольфрам ответил плохо сдерживаемой улыбкой. Великому Мудрецу он почтительно кивнул и занялся обустройством.
Наблюдая, как юный фон Бильфельд устраивается за школьной партой, раскладывая на ней письменные принадлежности, Мурата с грустью подумал о том, как причудливо судьба сплетает свои узоры. И еще о том, что впервые за все время, прошедшее после освобождения Шин-Макокку от угрозы Темного Властелина, Истинный Король не пожелал его видеть.
@темы: Kyou Kara Maou, Мои фанфики
-
-
09.01.2011 в 15:48А конец снова заставляет активней дожидаться продолжения Т___Т
Ты скоро?
-
-
09.01.2011 в 15:52Не так быстро не так быстро. Произведение реально большое а я тока начала. У меня там много линий
-
-
09.01.2011 в 16:18-
-
09.01.2011 в 16:21-
-
09.01.2011 в 17:13Буду ждать продолжения)
-
-
09.01.2011 в 17:21-
-
09.01.2011 в 17:25-
-
09.01.2011 в 18:50-
-
09.01.2011 в 18:57уважает он короля)))
Тонкие черты его лица дышали красотой и врожденным благородством, вызывая в окружающих симпатию и доверие, чем господин фон Крайст частенько пользовался. В благих целях, разумеется, и исключительно на благо Шин-Макокку.
так мы и поверили)))
- Конечно, Вы правы, - произнесла она бесцветным голосом, - Они мне совсем ни к чему. Можете не беспокоиться.
ууууууу..... Гюнтер-супер-оружие)
а мне вот Шори жалко. с маменькой и Шерри остался
-
-
09.01.2011 в 19:28Птичку немного жалко, но сосредоточится на горе мне мешали совершенно упоительные моменты:
Любовь к сладкому, как и привязанность к Истинному Королю, Дайкенджи пронес через четыре тысячи лет своих перерождений. Намазав клубничным джемом пару поджаренных тостов и достав из холодильника припасенные накануне заварные пирожные с шоколадным кремом,
Кажется, кто-то во время написания, сам уплетал сладкое и решил Мурату угостить,да?))))
Второй раз читаю о ВМ-сладкоежке и второй же раз удивляюсь.
возможно хватил бы удар, узнай он о том, что горячо любимый им Первый Мао Шин-Макокку хоть и был бесспорным лидером на поле брани, в личных отношениях без всякой задней мысли уступал первенство своему Советнику.
Меня тоже хватил удар. Как-то ДайШин меня всегда смущал, казался недостоверным. Шин-О - укэ не вписывается в мою систему мироздания. Но сам абзац - просто вкуснятина, так приятно читать было!
Вот это особенно порадовало. Уж Мурата-то сумеет распорядится такими знаниями!
В общем, ПЧитатели твоего таланта довольны и счастливы. Смущает их только вдруг проклюнувшийся юурам, Мурата в одном классе с Юури и эротическая фантазия Мураты о Шори.
Где-то рядом тихонько зашелестела одежда, послышались легкие шаги и к Истинному Королю плавной и неторопливой походкой приблизился Великий Мудрец Дайкенджи. Его прекрасное лицо в обрамлении длинных черных волос походило на холодную бескровную маску, снятую бальзамировщиками со знатного мертвеца. Черные безразличные глаза равнодушно скользили по окружавшим его предметам, не задерживаясь ни на одном из них дольше пяти секунд. Рядом с разъяренным Истинным Королем безразличный Первый Советник смотрелся еще более устрашающе. - Шин-О-хейка, - произнес, человек, стоящий перед гневными очами Истинного Короля, вложив в свой возглас все снедавшее его недоумение. Великий Мудрец Дайкенджи мазнул по нему взглядом и собственническим жестом опустил ладонь на плечо Истинного Короля. Его Величество не глядя на Советника, лишь понимающе кивнул в ответ на его безмолвную просьбу и поднял правую руку.
За этот кусок аплодирую стоя.
-
-
09.01.2011 в 22:33Ini-san оооо не совсем в школе, но то ли еще буит)))
Лейриаль уважает он короля))) оооооо он его уважает-уважает!!!!
так мы и поверили))) Исключительно и только на благо))))
а мне вот Шори жалко. с маменькой и Шерри остался Не успел вовремя смыться в универ вот и расхлебывает.
Naians Кажется, кто-то во время написания, сам уплетал сладкое и решил Мурату угостить,да?) Был грех был!!!! Нет ну а че.Трудное детство плюс палатка с великим королем, Соши на горизонте)))
Смущает их только вдруг проклюнувшийся юурам, Мурата в одном классе с Юури и эротическая фантазия Мураты о Шори. Ну сарочке у настожеоченьбольшое место будет отведено. Насчет Мураты и Юури одноклассников - ну акын поет как умеет))) А фантазии - все-таки 4 000 лет опыта плюс юношеские гормоны. Мурата должен фантазировать обо всем, что движется)
-
-
09.01.2011 в 23:59-
-
10.01.2011 в 00:21-
-
10.01.2011 в 00:31-
-
10.01.2011 в 00:57-
-
10.01.2011 в 15:40-
-
10.01.2011 в 15:52-
-
13.01.2011 в 21:08Кэтс, счастье моё, целую тебя во всё, до чего могу дотянуться!
-
-
14.01.2011 в 09:21-
-
14.01.2011 в 13:37Мухтар старается, но у него просто иногда нет сил на проду)))
Ничего-ничего, я же говорила, что мы можем подождать. Если совсем тяжело будет - обращайся к читателям, мы тебя подбодрим и сил тебе на проду добавим)))
-
-
14.01.2011 в 14:09Кароч. фидбек наше все
-
-
14.01.2011 в 14:23Тогда желаю тебе фидбеков, побольше и получше. Тем более, что фик действительно потрясающий!
-
-
14.01.2011 в 17:02Просито он мне реально мосг выел, Он будет очень большой, но у меня еще в сюжете очень много дыр. И обоснуйных и событийных.
-
-
14.01.2011 в 17:27Ну, дыры - это такая вещь, которая имеет привычку лататься, если это не одежда и выбросить не жалко. Так что береги мозг, товарисч, он тебе и нам ещё пригодится. Потихоньку, полегоньку, но всё напишется, обоснуется и прочтётся...
-
-
14.01.2011 в 17:51